Несмотря на опасения, пресс-конференция прошла без эксцессов. Благодаря коллегам Владимира Петровича в зале удалось собрать достаточное число сторонников умеренного курса и коммунистов. При этом присутствовали и представители основных демократических изданий, и иностранные журналисты. Баланс был соблюден, ни одна группа не доминировала. Конференция шла в прямом эфире, вопросы сыпались один за другим.
— Мэри Паттерсон, «Вашингтон пост». Господин Бугров, всю мировую прогрессивную общественность интересует судьба президента Горбункова.
— Товарищ Горбунков сейчас находится на своей даче в Крыму, — мгновенно прореагировал Арсений Степанович, не давая журналистке продолжить свой вопрос. — Его жизнь и свобода в безопасности. Район дачи и аэропорт находятся под контролем войск Министерства обороны. Сам Михаил Сергеевич вернемся в Москву, когда посчитает нужным.
— Мы бы хотели уточнить, когда именно? — прозвучала громкая реплика из задних рядов.
— Я не могу ответить точно. Все зависит от самого Михаила Сергеевича. — Бугров выдержал паузу. — Его жизнь в безопасности, но за последние годы товарищ Горбунков надорвал свое здоровье. Понимаете, сначала долгие годы борьбы с консерваторами из Политбюро, с партократией. Вы же понимаете, это не проходит даром, — послышались сдержанные смешки в зале, — а под конец предательство ближайших соратников. Но я надеюсь, Михаил Сергеевич вскоре сможет вернуться к своим обязанностям.
— Но, господин генерал…
— Я уже ответил на ваш вопрос. Следующий.
Журналисты быстро поняли завуалированный намек Бугрова, посыпались вопросы о возможных изменениях политики Советского Союза. Здесь пришлось взять микрофон Павлу Шумилову. Быстро справившись с волнением, Павел Николаевич четко и коротко отвечал на вопросы. При этом он старался не озвучить ничего конкретного. Нельзя было обижать ни левых, ни правых.
— Сейчас жизненно необходимо продолжать реформы. Нам необходимо, сохраняя все важнейшие завоевания Октября, продолжить либерализацию общества.
— Александр Базанов, «Вечерняя Москва». Скажите, каким вы видите отношение к частной собственности? Этот вопрос волнует наших читателей.
— Нормальным, товарищ Базанов, нормальным. Кооперативное движение и частное предпринимательство уже доказали свою жизнеспособность. Нельзя отказываться от полученного опыта, а наоборот, надо развивать и углублять новые экономические отношения.
— Товарищ Шумилов, — поднялся молодой человек в очках, — Петр Горшков, «Труд». Не значит ли ваша последняя фраза, что вы собираетесь передать социалистическую собственность в руки капиталистов?
— Нет, не значит, — жестко произнес Шумилов, — вся социалистическая собственность останется в руках народа. И будет управляться социалистическим государством. Это принципиальный вопрос — не ломать существующие отношения, а дополнять их новыми, но в рамках закона и социальной справедливости.
После этого заявления в зале зашумели, раздались выкрики с мест, но вскоре все успокоилось. В пятом ряду поднялся невысокий лысоватый мужчина.
— «Аргументы и Факты», Антон Цветников. Скажите, что будет с защитниками Белого дома и президентом Ельцовым? Нам известно, что многие люди до сих пор находятся под арестом, их судьба вызывает законные опасения.
— Все задержанные во время разгона демонстрации будут отпущены по домам после установления личности, — ответил Арсений Степанович.
— Но нам известно, что президент Ельцов до сих пор под арестом. Надеюсь, его личность не надо устанавливать?
— Да, его личность и так известна. Сейчас гражданин Ельцов дает показания по поводу вчерашних событий. — После этих слов на мгновение повисла тишина, затем зал взорвался.
Бугров спокойно выдержал время, давая журналистам прокричаться, затем взял в руки микрофон.
— Тихо! Прошу минуту тишины. Вот так-то лучше. — Арсений Степанович дождался тишины и продолжил: — Ельцов ни в чем не обвиняется, он, как законопослушный гражданин СССР, оказывает помощь следствию. Это прямая обязанность каждого гражданина. Вы прекрасно понимаете, что сейчас необходимо по горячим следам выяснить всю подоплеку путча и степень участия в событиях известных лиц. А показания такого человека, как Борис Ельцов, очень важны и могут пролить свет на многие тайные страницы путча.
Ответ был исчерпывающим, к счастью, не прозвучало ни одного обвинения в адрес Ельцова. Присутствующие на конференции сторонники ГКЧП уловили смысл фразы «дает показания» и истолковали её по-своему. Затем последовали новые вопросы.
Ближе к вечеру в кабинет Павла Шумилова вошёл посыльный в звании лейтенанта и попросил пройти на совещание к Бугрову. Сегодня никому не удалось вырвать ни минуты для сна, а впереди маячила вторая бессонная ночь. Павел Николаевич облюбовал один из кабинетов Министерства обороны и до самого вечера пытался вникнуть в свалившиеся ему на голову дела. Само собой получилось, что он, как единственный из участников переворота, имеющий экономическое образование и знакомый с финансовой деятельностью, возглавил Кабинет министров. Не сказать, что это его сильно обрадовало, работы было море. Требовалось быстро вникнуть в положение дел, замкнуть на себя министерства и ведомства. А самое главное, пользуясь моментом, быстро убрать мешающие работе препоны и межведомственные барьеры. И люди, люди и еще раз люди. Шумилов весь день висел на телефоне и вызывал к себе нужных товарищей, по капле собирал необходимую информацию. Дело осложнялось тем, что многие функционеры сегодня не вышли на работу, а некоторые, видимо, решили быстренько эмигрировать. Только в первой половине дня Павел Николаевич провел более дюжины новых назначений, ориентируясь больше по своим спискам и первым впечатлениям от вызванных для беседы людей.
Выслушав посыльного, Шумилов молча кивнул и последовал за ним. Дверь кабинета он закрывать не стал, все равно у кабинета на страже стояли двое солдат. Предосторожность, на которой настоял Строгов. Кабинеты Бугрова и Шумилова располагались рядом. Войдя к Арсению Степановичу, Павел Шумилов обнаружил там, кроме хозяина, Володю Строгова, Дмитрия Тихомирова и еще двоих офицеров.
— Чем обрадуешь? — вместо приветствия поинтересовался Бугров, поднимая глаза на вошедшего.
— Паршиво! Денег нет, золота нет, в стране бардак, инфляция и полный хаос.
— Ничего нового. Идеи есть?
— Идеи? Их есть у меня. — Шумилов сел напротив Бугрова, не забыв кивнуть остальным присутствующим. — Думаю, к завтрашнему дню подготовлю пару проектов.
— А конкретнее? — короткие раздражительные фразы Бугрова говорили о том, что он смертельно устал. Павел это прекрасно понимал и игнорировал раздраженный тон своего собеседника.
— Как мы и планировали. Надо продать излишки фондов населению. Разрешить выкуп малых предприятий.
— Так разворуют же половину, — скептически заметил Тихомиров.
— Разворуют, — согласился Строгов, гася в полной окурков пепельнице сигарету, — но так мы хоть что-нибудь получим. И лишние деньги вытянем из населения. А в противном случае, как ты и сказал, все разворуют подчистую. Павел Николаевич прав. Надо срочно распродавать все лишнее, малые предприятия, резервные фонды, предприятия торговли. Это Живые деньги в обороте и препятствие для инфляции.
— Завтра Горби прилетает, — заметил Бугров, — готовьтесь принять власть.
— Один или с Раисой?
— Один, — при этих словах на лице Арсения расцвела мечтательная улыбка. — Встречаем в аэропорту, везем в Кремль и быстро решаем все формальности. С ним уже переговорили, так что осложнений не будет. А потом его на пенсию, пусть здоровье поправляет.