Байер достал из-под прилавка "Экстрасенса" и "Курта". Я спросил имя внучки и подписал обе книги - сначала по-русски, затем по-немецки.
- Гут! - сказал Байер, прочитав. - Она будет в восторге. Еще никто в Германии не имеет автографа Девойно. Так что она первая. Подружки умрут от зависти.
- Завтра у меня автограф-сессия на выставке, - сказал я. - Начало в десять часов. Пусть приходят.
Байер кивнул и спрятал книги.
- По телефону сказали, что хотите поговорить. О чем?
- О деле.
- Каком?
- Я предлагаю вам возглавить благотворительный проект.
- Хм! - пожевал он губами. - А подробно?
- Вы специалист по производству средств реабилитации для инвалидов. Изготавливаете костыли, коляски, протезы. Я хочу организовать подобное производство в Минске. Немецкое оборудование и, на первых порах, материалы. Затем, надеюсь, станем выпускать свои. Нужно подобрать номенклатуру оборудования, обучить специалистов из СССР и организовать поставки.
- Кто будет за это платить?
- Я.
- Вы так богаты?
- Мои книги хорошо продаются. На банковском счету - около семисот тысяч марок. К новому году будет миллион.
- Это хорошие деньги, - кивнул он. - Но их мало. Сколько у вас инвалидов?
- Точную цифру не знаю, но многие тысячи.
- Тем более, - сказал Байер. - Протез не массовое производство, поэтому дорог. Много ручного труда. Вашей фрау его подгоняли?
- Да, - сказал я. - Но совсем немного. Мастер легко справился. Она в восторге. Протез легкий и удобный. Она стала больше ходить. Именно это навело меня мысль изготавливать протезы по немецкой технологии.
- А что заставляет вас за это платить?
Взгляд Байера стал пронзительным. Не прост старичок, ох, не прост. Врать нельзя.
- Гражданину СССР нельзя иметь счет за границей, тем более с такой суммой. Мне уже предложили перечислить марки в советский банк. Их направят в бюджет, затем потратят на закупку какого-нибудь тряпья. Пусть лучше - на благое дело.
Он кивнул.
- Рад, что вы откровенны со мной. У вас кто-нибудь воевал?
- Отец. Дошел до Кенигсберга, где был тяжело ранен. К счастью, не инвалид.
- Что ж, герр Девойно, - сказал Байер, - мне нравится ваш проект. Предлагаю обсудить детали за кружкой пива.
- Не откажусь, - поддержал я.
***
На следующий день я понял, как живется популярным артистам. За автографом писателя Девойно явилась толпа. Хвост очереди струился по залу, выползал из дверей и терялся на площади. Если бы не охрана, меня бы смели. Охранники регулировали движение и не позволяли читателям задерживаться у стола, где сидел автор. Я работал как автомат.
- Наме?
- Лизхен.
"Лизхен от автора". Подпись.
- Наме?
- Фриц.
"Фрицу..."
Через пару часов у меня стала отваливаться рука. Ситуацию спас Циммерман, выглянув из кабинета.
- Майн либен дамен унд херен! - обратился он к читателям. - Герр Девойно устал. Столько желающих... - он провел вдоль очереди рукой. - Позвольте нашему уважаемому гостю передохнуть и пообедать. После этого он продолжит.
К моему удивлению, очередь не взроптала. Никто не крикнул: "Да что это такое? Я тут два часа стоял!" Немцы дисциплинированно разошлись. Я нырнул в кабинет к Циммерману.
- Зачем вы это устроили? - набросился на редактора внутри. - Вы, что, объявление по телевидению давали?
- Нет, - покачал он головой. - О вашей автограф-сессии было сообщено наряду с прочими мероприятиями. Но люди узнали и пришли. Это слава, герр Девойно. Так что примите ее как должное. Тем более что это идет на пользу продажам. Автограф-сессию снимали журналисты, завтра это появится в газетах. Все как нельзя лучше. Идемте в ресторан! Я приглашаю.
За обедом к нам присоединился Байер. Вчера я пообещал свести его с Цимеррманом. Попросил отыскать нас на ярмарке. Он и отыскал. Заглянув в ресторан, Байер направился к нашему столику. Я представил его Циммерману.
- Так вы и есть тот врач, с которым наш гость создает фонд? - обрадовался редактор. - Присаживайтесь, герр Байер! Нам есть, что обсудить.
К моему удивлению разговор не затянулся. К концу обеда мы обо всем договорились. Благотворительный фонд "Дина" (название предложил я) возглавил попечительский совет из трех человек: меня, Циммермана и Байера. Последнего избрали председателем совета - единогласно. Кандидатуру предложил я, Циммерман кивнул. Байер заулыбался и расправил плечи.
- Завтра в одиннадцать пресс-конференция, - сказал Циммерман. - На ней объявим о создании фонда. Вас, герр Байер, прошу присутствовать.
- Натюрлих! - кивнул врач...
Его выступление на конференции сломало ход разговора. Журналисты явились в пресс-холл, чтобы поговорить с модным писателем. Расспросить о книге, поинтересоваться планами. Но Циммерман решил вначале объявить о фонде. Затем дал слово Байеру.
- Было время, когда мы с русскими смотрели друг на друга сквозь прорезь прицела, - сказал тот. - Это были страшные годы. Миллионы погибших, разрушенные города... Русские солдаты, в помощь которым мы создаем фонд, сражались за свою Родину. Не они напали на нас, а мы - на них. В той войне они победили. Но, войдя в Германию, не стали мстить, хотя имели на это право. Они кормили гражданское население и давали ему работу. Я провел в русском плену восемь лет. Меня не били и не унижали, как и других немецких солдат. От нас требовали лишь восстановить нами же разрушенное. Когда мы сделали это, нас отпустили. Я до сих пор помню русских женщин, приходивших к лагерю и приносивших нам хлеб. У многих из них на войне погибли мужья и дети. Но они не испытывали к нам злобы. Наоборот, помогали нам выжить. Теперь мы можем вернуть русским долг. Я призываю всех честных немцев внести свой вклад в дело помощи инвалидам в СССР. Со своей стороны обязуюсь перечислить в фонд "Дина" пятьдесят тысяч марок.
Я едва усидел. Ну, дед! А я думал, что он любви к делу.
- Издательство, в свою очередь, перечислит полмиллиона, - подхватил Циммерман. - Разумеется, частями, по мере продажи книги. Герр Девойно передает в фонд все полученные за нее гонорары. Это около миллиона марок. В дальнейшем сумма возрастет. Могу заверить, что средства фонда будут потрачены строго на уставные цели. Мы будем публиковать отчеты. Желающим предоставим копии банковских документов. Призываю всех честных немцев присоединиться к нашему начинанию.
Новость взбудоражила журналистов, посыпались вопросы. О книге забыли. Лишь один журналист поинтересовался продолжением "Курта". Я сообщил, что оно непременно будет, и получил благодарный кивок. Остальная аудитория спрашивала о фонде. Почему его так назвали? Я рассказал. История русской медсестры, которой немецкий врач сделал протез, аудитории понравилась. Как и тот факт, что большинство голосов в правлении фонда будет принадлежать немцам. Именно они будут решать, как тратить средства. В зале установилась доброжелательная атмосфера. Так продолжалось с полчаса, пока не вылезла эта паскуда. Она только встала, как я почуял тревогу.
- Сусанна Кляйн, - представилась носатая брюнетка. - Корреспондент газеты "Зюддойче цайтунг".
- Очень приятно, - сказал я. - Как поживает герр Бильдерлинг?
Лица журналистов украсили усмешки. Прошлогоднюю пресс-конференцию не забыли.
- Спасибо, хорошо, - сказала Кляйн. - Сразу предупреждаю, я не собираюсь приближаться к вам, герр Девойно. Меня вы не загипнотизируете. Я не хочу крутить головой.
- Зря, - сказал я. - Вашему коллеге понравилось.
Аудитория засмеялась. Брюнетка зло зыркнула.
- Я, как и мой коллега, придерживаюсь мнения, что вы, герр Девойно, проект КГБ. Книги, что выходят в Германии под вашим именем, написали там. Поэтому они так популярны.
- Я передам "кей джи би" ваш комплимент, - кивнул я. - Там оценят. Можете рассчитывать на лучшее место на нарах. Плюс дополнительный сухарь к ужину.