- Любите вы пошутите, Серж! - рассмеялся он. - Хотя ваш коньяк хорош. Я поверил, что его пил Черчилль.
- Мне нужно верить, - заметил я. - Я честный.
Циммерман заулыбался и потащил меня к машине. По пути я рассказал о своей идее.
- Вы - гений, Серж! - отреагировал Циммерман. - Никто из писателей не додумался отдать гонорар на доброе дело. И какой гонорар! Теперь немец, покупая книгу, будет знать, что жертвует на доброе дело. Вы знаете немецкую душу, - он погрозил мне пальцем. - Коллосаль! Продажи возрастут в разы.
"Только автору от этого ни горячо, ни холодно, - подумал я, - денег он не увидит". Вслух этого я говорить не стал. У Циммермана свои интересы, у меня - свои.
- Вы не правы, - возразил я, - насчет "не додумался". Есть прецедент: Солженицын и его "Архипелаг".
- Это политика, - он пренебрежительно скривился. - Никто не знает, как пополняется этот фонд и как он расходуется. У нас будет прозрачно. В любой миг предоставим отчет и банковские документы. - Кстати, - Циммерман вручил мне чековую книжку. - Пока фонд не создан, купите себе чего-нибудь. Счет в вашем распоряжении.
- Данке! - поблагодарил я.
Бросив вещи в гостинице, я отправился к Байеру. Он ждал. Перед отъездом я позвонил ему из Минска, затем - из номера.
- Комплимент из Минска! - сказал я, вручая ему пакет.
- Благодарю! - сказал он, рассмотрев подарок. - Чувствуется, что вы русский. Водка и икра.
- Предпочитаете свиную рульку?
- Что вы! - засмеялся он. - В моем возрасте жирное есть вредно. У меня к вам просьба. Не могли бы подписать книги внучке? Она поклонница вашего таланта. Узнав, что прилетаете, рвалась познакомиться. Еле отговорил.
- Давайте! - сказал я, доставая ручку.
Байер достал из-под прилавка "Экстрасенса" и "Курта". Я спросил имя внучки и подписал обе книги - сначала по-русски, затем по-немецки.
- Гут! - сказал Байер, прочитав. - Она будет в восторге. Еще никто в Германии не имеет автографа Девойно. Так что она первая. Подружки умрут от зависти.
- Завтра у меня автограф-сессия на выставке, - сказал я. - Начало в десять часов. Пусть приходят.
Байер кивнул и спрятал книги.
- По телефону сказали, что хотите поговорить. О чем?
- О деле.
- Каком?
- Я предлагаю вам возглавить благотворительный проект.
- Хм! - пожевал он губами. - А подробно?
- Вы специалист по производству средств реабилитации для инвалидов. Изготавливаете костыли, коляски, протезы. Я хочу организовать подобное производство в Минске. Немецкое оборудование и, на первых порах, материалы. Затем, надеюсь, станем выпускать свои. Нужно подобрать номенклатуру оборудования, обучить специалистов из СССР и организовать поставки.
- Кто будет за это платить?
- Я.
- Вы так богаты?
- Мои книги хорошо продаются. На банковском счету - около семисот тысяч марок. К новому году будет миллион.
- Это хорошие деньги, - кивнул он. - Но их мало. Сколько у вас инвалидов?
- Точную цифру не знаю, но многие тысячи.
- Тем более, - сказал Байер. - Протез не массовое производство, поэтому дорог. Много ручного труда. Вашей фрау его подгоняли?
- Да, - сказал я. - Но совсем немного. Мастер легко справился. Она в восторге. Протез легкий и удобный. Она стала больше ходить. Именно это навело меня мысль изготавливать протезы по немецкой технологии.
- А что заставляет вас за это платить?
Взгляд Байера стал пронзительным. Не прост старичок, ох, не прост. Врать нельзя.
- Гражданину СССР нельзя иметь счет за границей, тем более с такой суммой. Мне уже предложили перечислить марки в советский банк. Их направят в бюджет, затем потратят на закупку какого-нибудь тряпья. Пусть лучше - на благое дело.
Он кивнул.
- Рад, что вы откровенны со мной. У вас кто-нибудь воевал?
- Отец. Дошел до Кенигсберга, где был тяжело ранен. К счастью, не инвалид.
- Что ж, герр Девойно, - сказал Байер, - мне нравится ваш проект. Предлагаю обсудить детали за кружкой пива.
- Не откажусь, - поддержал я.
***
На следующий день я понял, как живется популярным артистам. За автографом писателя Девойно явилась толпа. Хвост очереди струился по залу, выползал из дверей и терялся на площади. Если бы не охрана, меня бы смели. Охранники регулировали движение и не позволяли читателям задерживаться у стола, где сидел автор. Я работал как автомат.
- Наме?
- Лизхен.
"Лизхен от автора". Подпись.
- Наме?
- Фриц.
"Фрицу..."
Через пару часов у меня стала отваливаться рука. Ситуацию спас Циммерман, выглянув из кабинета.
- Майн либен дамен унд херен! - обратился он к читателям. - Герр Девойно устал. Столько желающих... - он провел вдоль очереди рукой. - Позвольте нашему уважаемому гостю передохнуть и пообедать. После этого он продолжит.