Каждый из названных феноменов я сопровождал наглядным примером. Я вызывал и устранял на теле профессора ожоги не вызывающие никакой боли, в то время как он с наслаждением грыз кусок мела, будучи абсолютно уверен, что это сахар и стоя на стуле в ненадежной и нелепой позе на одной ноге. Я тем временем продолжал:
- Месмеристы и оккудьтисты в своих экспериментах с гипнозом оказались посмелее и зашли дальше. Я имею ввиду использование ими способностей загипнотизированного к ясновидению. Профессор, будьте любезны скажите нам, что находится в левом кармане жилета господина Бальтазара Ташко?
- Карманные часы, - мгновенно отозвался профессор.
- Расскажите их историю!
- Эти часы были сделаны в 1726 году в Мюнхене для представителя одной знатной австрийской фамилии, в которой быстро обрели статус семейной реликвии и передавались от отца к сыну, до тех пор как последний из них - офицер австро-венгерской армии - погиб в Сербии, в первом же сражении Великой войны. Бальтазар поднял часы с его трупа. Фотография с обратной стороны крышки служила ему напоминанием о жертвах той войны, однако пять лет спустя он выбросил ее, тем самым ознаменовав отказ от эмоционального и принятие механистического взгляда на жизнь.
Приятно было наблюдать как скрытного и при этом высоко ценившего информированность Бальтазара передернуло от ощущения того, что тщательно хранимая им информация может так легко стать мне известна. Я продолжил.
- Загляните в его разум, профессор, и скажите, почему он так поступил?
- Не знаю. Его разум необычайно холоден и неприветлив.
- Сосредоточьтесь и попробуйте снова, профессор, - надавил я. - Зачем ему то, что он делает?
- Он и сам не знает, - прозвучал ответ. - Им движет слепой мотив причастности к великим событиям и стремление держать все под контролем. Он...
- Достаточно! - прервал нас Бальтазар. - Не здесь.
- Да, прошу прощения я несколько увлекся, - признал я и продолжил развивать предыдущую тему. - Так вот, оккультисты думали, будто душа загипнотизированного способна покидать тело и путешествовать вне его, выведывая тайное. Весьма ограниченное воззрение, которое ожидаемо не дало никакого развития. Месмеристы в этом плане изначально были ближе к истине основывая свое искусство на вере в существование чего-то, неуловимо связывающего все сущее во взаимовлиянии и взаимодействии. Впрочем, и они не далеко продвинулись. Видимо потому, что искомое ими нечто оказалось менее материальным нежели эфир и флюид и более значительным нежели внушение и воображение - информация. Мы живем во всеобъемлющем информационном поле, в неизмеримых потоках данных. Мы являемся их неотъемлемой частью, обособленной и в то же время неразрывно связанной со всеми остальными. Мы постоянно испытываем на себе и оказываем на них какое-либо воздействие, каждое из которых, даже самое мелкое, потенциально способно изменить все, подобно крыльям бабочки, вызывающим бурю. Тебе это знакомо, не так ли, Бальтазар?
Бальтазар сдержано кивнул.
- Но ты знаешь об этой связи далеко не все. Профессор, сосредоточьтесь, пожалуйста на всех присутствующих кроме меня и Бальтазара. А теперь усыпите их!
И все студенты разом поникли на своих местах. Теперь моя демонстрация предназначалась только Бальтазару, как и внимание спящих гипнотическим сном студентов. Бальтазар встал и пошел по рядам, провожаемый без малого сотней пар бездумных глаз. Он с любопытством проводил ладонью перед каменными лицами одних и потрясал за плечо других студентов.
- Встать! - приказал я. И сотня тел единым порывом поднялась со своих мест, а я, в очередной раз с удовольствием, заметил, как вздрогнул Бальтазар. - Власть, даруемая моими знаниями, всегда считалась магической: отведение глаз, проклятие, порча, морок, даже экзотическое Вуду - с этим знанием возможно все.
В подтверждение своих слов я приказал всем вытянуть вперед руку и провел ножом для писем по руке профессора. И на руке каждого в аудитории возник точно такой же порез.