Стефан усмехнулся. Доктор Густав очевидно собирался провести с ним сеанс психоанализа.
- При всем уважении, доктор, вы вряд ли сможете мне помочь, - сказал он.
- Возможно, - не стал спорить доктор, - но рассказ поможет вам упорядочить мысли и быть может самому найти решение.
Стефан задумался. Терпение и спокойный тон доктора несколько остудили его пыл, да и в словах, видимо, был смысл. Стефан в задумчивости еще немного походил по комнате из стороны в сторону и наконец опустился в глубокое мягкое кресло.
- С чего бы начать...
Глава II. Одним глазком в библиотеку бога
Первая половина 1920-х годов. Из воспоминаний Стефана Гайста.
Начать, пожалуй, стоит с того, что мои родители принадлежали к числу людей весьма образованных, с хорошим достатком, и разделяли повальное увлечение представителей своего круга гипнотизмом и связанными с ним феноменами. После Великой войны многие забросили это дело за имением более насущных, моя же семья - нет. До войны это увлечение служило родителям развлечением, а после - средством ухода от реальности. Вероятно, поэтому я ничего не помнил о Великой войне. Лишившись общества единомышленников, родители гипнотизировали меня с братьями и сестрами, и иногда друг друга. Мне это нравилось. Я никогда не помнил, что происходило во время этих сеансов, но пробуждался всегда довольный и полный сил. Кроме одного раза. В тот раз я запомнил все.
Сначала все происходило как обычно: я лег на канапе в полумраке гостиной, где уже зашторили окна, и прислушался к спокойному и внушительному голосу отца. Скоро мое тело сковало чувством тяжести, а разум охватила безмятежность. Но потом я не проснулся как это бывало раньше. Я открыл глаза и все мое существо пронзило чувство похожее на смесь удивления, страха и растерянности. Вокруг была не гостиная, или точнее не совсем гостиная. Все вокруг текло мириадами каких-то неуловимых потоков, в этих потоках мелькали и тут же исчезали образы, их наполняли быстро сменяющиеся звуки, вкусы, запахи и какие-то более тонкие ощущения, а места, где примерно с одинаковой скоростью пересекалось множество потоков, создавали уплотнения. Казалось будто все вокруг было погружено в кристально чистую, неосязаемую воду и само состояло из более или менее выраженных уплотнений этого вещества.
Я видел стоявшего надо мною отца. Он был почти прозрачным и целиком - от предметов одежды, до внутренних органов - состоял из тех же потоков в разной степени уплотнения. Наверное, я выглядел так же, но никак не мог на себя посмотреть. Зато мог видеть проникающие меня потоки. Они связывали меня со всем вокруг без исключения. Я не мог двигаться. Зато мог видеть далеко вокруг во всех направлениях. Я существовал лишь взором, мыслью и волей. Зато для них не было препятствий и ограничений: стены, потолки, земная твердь - все было прозрачным; размеры, плотность, расстояния, прочие свойства и качества - условным.
Я пронзал пространство, время и реальность. Стоило мне проследить взглядом какой-либо из потоков и, мысленно растворившись в нем, я мог оказаться где угодно будь то другой конец города, другая планета, другое измерение, выдуманная или альтернативная реальность. Стоило мне захотеть и взор мой ширился до размеров вселенной и сужался до размеров атома. И ни то, ни другое не было пределом. Стоило мне коснуться взглядом какой-либо вещи, и я мог узнать всю ее историю, ощутить каждую веху ее пути. Я мог замедлять движение потоков и ясно видеть суть огня и молнии, звука и света. Я мог ускорять потоки и видеть будущее всякой вещи будь то пылинка, дерево или планета. Впрочем, лишь вероятное, потому что движения потоков были непредсказуемы: потоки, близкие по скорости и плотности, могли сталкиваться, отклоняться, создавать завихрения. Все это в свой черед создавало искажения. Незначительные, но каждое из них могло оказаться достаточным для того, чтобы изменить все. Потому что все было едино. Все было взаимосвязано. Все находилось в непрестанном движении.
Эти видения были прекрасны. Они являли собою доступ к поистине колоссальным возможностям и неисчерпаемым, но исчерпывающим знаниям буквально обо всем. Я словно попал в тронный зал и библиотеку бога. А потом меня вышвырнули оттуда.
Когда я очнулся в гостиной, вокруг резко пахло нюхательными солями и раствором аммиака, а на столике у канапе стояла лейденская банка. Родителей рядом не было, но я слышал их голоса из соседней комнаты. Они что-то обсуждали на повышенных тонах, но я услышал только несколько слов моей мамы: “ Мы отправили его слишком глубоко. Он мог не вернуться, понимаешь?! Наш сын мог не вернуться!”.