- Разве мы только что этого не сделали? - изобразил я удивление, имея ввиду случившееся в переулке.
- Брось, - не дал себя обмануть мой собеседник, - мы оба знаем, что это была не более чем разминка. Я же имею ввиду максимум и перспективы.
Признаться, я был заинтригован. Другого вероятно не сильно удивила бы организация западни в переулке, и я бы тоже не удивился, возвращайся я домой обычным маршрутом. Но это было не так, а значит Бальтазар каким-то образом привел меня в нужное ему место. В обход моего сознания и воли. Мне стало интересно, и я согласился.
- Рад это слышать, - сказал Бальтазар, и указал на какого-то прохожего, шедшего мимо. - Тогда запомни этого человека и приходи завтра в городской парк. Встретимся в половине второго у южного моста.
На следующий день я прибыл в обозначенное Бальтазаром место и увидел его самого на восточной стороне моста в окружении оравы беспризорных ребятишек. Когда я двинулся к нему, дети промчались мимо меня и побежали дальше по тропинке, а Бальтазар, поприветствовал меня и, бегло сверившись с карманными часами, сказал:
- Как раз вовремя. Моя демонстрация начнется с минуты на минуту. А вот и он.
Бальтазар смотрел на человека, вошедшего в парк со стороны Райснерштрассе и движущегося в нашу сторону.
- Это не тот человек, которого мы видели вчера, - заметил я, когда он прошел мимо нас.
- Нет, - сказал Бальтазар, - но он имеет к нему отношение. Идем!
Мы двинулись вслед за намеченным Бальтазаром человеком.
- Перед нами убежденный карьерист, болезненно внимательный к своему внешнему виду и репутации, который тем не менее не далеко продвинулся и как многие сегодня весьма предвзято относится к евреям, - сказал Бальтазар. - Ну как предвзято? Винит во всех своих неудачах. Кстати, сейчас он идет в банк на собеседование. А еще не выносит детей и издаваемого ими шума.
Последнее пояснение оказалось более чем кстати, потому как человек, о котором шла речь вдруг замедлил шаг и скоро остановился на развилке. Бальтазар ухмыльнулся.
- Итак, ему нужно в банк на Зингерштрассе. Самый короткий путь - через парк на Либенберггассе, но, вот неожиданность, на дороге резвится куча шумных, крикливых детишек, которые страшно его раздражают. Казалось бы, наплевать и пройти мимо. Но он карьерист, всегда выходит с запасом и никогда не опаздывает, поэтому у него есть время на то, чтобы пойти другой дорогой и сохранить хорошее расположение духа. Он может пойти налево - на Вайбурггассе мимо статуи Иоганна Штрауса, либо направо - на Цедлицгассе мимо статуи Эмиля Якоба Шиндлера. И несмотря на то, что путь слева короче он повернет направо. Потому ли, что большинство правшей в условиях такого же выбора повернули бы направо, потому ли, что дедом Иоганна Штрауса был еврей или потому, что дети впереди, согласно инструкции разумеется, играют ближе к левой стороне тропинки, но будет именно так - он повернет направо.
Так и произошло.
- Мы за ним не пойдем, - сказал Бальтазар и пошел по той дороге, с которой заставил свернуть того человека. - Мы отправимся сразу к банку на конце Зингерштрассе, возле Собора Святого Стефана и подождем его там. А по дороге я расскажу, что ждет нашего карьериста на пути. Так значительная часть его дороги по парку лежит между каналом и прудом, где гуляющие любят кормить птиц, которых в зимние месяцы, тем более в феврале, в обеденные часы и именно здесь, между прудом и каналом, собирается великое множество. А особенности пищеварения и вредные привычки птиц всем известны. Далее, чтобы не петлять узкими улочками, тесными и грязными в это время года, он пойдет по Цедлицгассе и Шулерштрассе до самого собора и по Штефансплац выйдет на Зингерштрассе. Вот только он не знает, что на Шулерштрассе недавно ремонтировали водопровод и там его ждет большой участок пути по до сих пор вскрытой мостовой, что не лучшим образом отразится на его брюках, ботинках и тесно связанном с ними самомнении. Неважно рискнет ли он пойти дальше или будет возвращаться, чтобы свернуть на Зингерштрассе чуть раньше, потому что он либо испачкается на узенькой Грюнангергассе, не менее грязной, чем вскрытая мостовая, либо непременно опоздает, если пойдет по Кумпфгассе. В любом случае на собеседование наш карьерист явится в не лучшем виде и расположении духа, а как следствие не сможет достойно себя подать.
И снова все произошло в точности как сказал Бальтазар. Его несчастный подопытный пришел в банк с опозданием, по колено в грязи, со следами голубиного привета на плече и выражением беспомощной ярости и отчаяния на лице. Он постарался успокоиться и приосаниться перед входом в банк, но уже никак не производил впечатления достойного кандидата в банковские служащие, каковым казался мне в начале демонстрации Бальтазара.