- И ты устроил все это только для того, чтобы помочь мне получить отзыв?
- Конечно нет. То есть не только. Это была одна из задач. Дело в том, что рядом с местом, где Кальманы собираются открыть пекарню, находится гостиница, в которой часто останавливается один высокопоставленный иностранный министр во время своих визитов в Вену. Обедать этот господин любит в кафетериях поблизости от отеля и во время очередного визита точно не упустит случая наведаться в новое заведение. Вот только у него аллергия на миндальное масло - секретный ингредиент в выпечке фрау Кальман.
- И ты сам или кто-то из нужных тебе “ставленников” окажется в нужное время в нужном месте, - закончил я за Бальтазара. - И по сути начав с того, что всего-навсего заставил одного клерка повернуть направо, вместо того, чтобы идти вперед, ты получаешь рычаги влияния на высокопоставленного иностранного министра.
- Именно! А вся прелесть в том, что даже это еще далеко не конец. Последствия малого вмешательства без конца увеличиваются вширь и вглубь. Столкнувшись в этой ситуации, мы все и всегда будем испытывать ее последствия, они будут распространяться на наших близких и тех, с кем мы будем взаимодействовать. Какие-то последствия будут казаться незначительными, другие - глобальными, не о всех мы будем догадываться, но даже через пятьдесят лет мы сможем провести нить, связывающую события целого полувека с тем, что мы сделали три дня назад. Информированность позволяет спланировать лишь несколько первых звеньев и направлении в цепи последствий от вмешательства, но самое интересное в том, что эти последствия никогда не кончаются. Кто знает, как я распоряжусь влиянием на министра или что в итоге сделает отчаявшийся клерк, не получивший работу? Вот перспектива развития моего искусства: организовав какую-то мелочь вроде поворота ничтожного клерка направо, а не налево, я смогу создавать и рушить империи.
Я слушал его и понимал, пожалуй, даже лучше него самого, насколько он прав. Бальтазар действительно наткнулся на невероятное знание, и я был восхищен тем, как он научился его использовать. Я видел в его руках могучее средство, которому я мог придать глубины и масштаба, сделать его еще лучше, но для меня оставались неясны мотивы и цели Бальтазара: создание и разрушение империи казалось мне так себе занятием. А он уже закончил говорить и теперь смотрел на меня в ожидании оценки его демонстрации.
- Впечатляет, - только и сказал я, думая о “библиотеке бога”, ее связи с искусством Бальтазара и о том, как показать ему на что способен, не выдавая ничего лишнего.
- Твой черед, - коротко отозвался Бальтазар, словно читая мои мысли.
***
Демонстрацию своих достижении я назначил на одно из занятий младших курсов по лечению истерии. Более подходящее время и место представить было трудно, ведь именно на этом занятии один из профессоров медицинского факультета должен был явить всему потоку возможности гипнотерапии.
Когда аудитория заполнилась, а студенты расселись и шум успокоился, профессор довольно сжато на мой взгляд рассказал о столь загадочном феномене как гипноз и попросил кого-нибудь из студентов позволить подвергнуть себя его воздействию. Пока остальные тревожно переглядывались, я уже спускался к трибуне, перед которой лектор уже поставил два стула. Прежде чем опуститься на один из них напротив профессора я оглядел аудиторию и, как обычно в самом дальнем и высоком краю амфитеатра, заметил холодную фигуру Бальтазара Ташко. Демонстрация началась.
Я позволил профессору ввести себя в состояние легкого транса, покорно ответил на некоторые его вопросы и помог показать студентам несколько гипнотических феноменов. На время я покорился воле профессора и позволил своему телу незамедлительно выполнять его команды. Однако не даром я месяцами занимался самогипнозом и сближал сознание и бессознательное: в любой момент, легко и быстро, я мог вернуть себе контроль. И момент настал. Демонстрация профессора оказалась ограниченной и скучной, а мне не терпелось приступить к собственной. Во время очередного приказа, я резко открыл глаза и встретился взглядом с ошарашенным этим профессором.
- Нет уж, - сказал я, - теперь спите вы!
Шея и плечи профессора мгновенно обмякли, он осунулся на стуле как тряпичная кукла и погрузился в сон, гораздо более глубокий, чем тот в которым находился я. В аудитории зашептались и забеспокоились, но я встал, жестом приказал подняться следом профессору и его устами призвал всех успокоиться.
- Итак, - начал я, когда страсти поутихли, - многоуважаемый профессор продемонстрировал нам возможности гипноза, подтвержденные наукой, как испытанные многими и на многих. На всякий случай повторим их: сверхъестественная подчиняемость, позволяющая приказом вызывать и устранять даже ожоги и язвы на теле загипнотизированного; анестезия или нечувствительность к боли, позволяющая проводить даже хирургические операции без наркоза; галлюцинации или обман органов чувств и целостного восприятия, заставляющие видеть то чего нет или не видеть того что есть на самом деле, обонять цвета, вкушать звуки или считать острый перец сладким тортом; и наконец каталепсия или восковая податливость, позволяющая придать телу загипнотизированного любое положение, которое он будет сохранять несмотря на неудобство и давление извне.