Здание сотряс гром.
— Ты всерьёз вознамерилась продолжать отрицать, что ты… вирмин?
По спине поползли мурашки, а в голове всплыли слова Бейна.
«Я чувствую приближающуюся смерть. Блэсфим, она окружает тебя. Смерть близиться и её не остановить».
Она труп. Единственный вопрос: убьёт ли её Ревенант быстро или медленно. Милосердно или болезненно. В любом случае, терять было нечего.
— Ты меня винишь? — спросила она, проклиная дрожь в голосе. — Ты — ангел, и ради увлечения убиваешь таких, как я. — Внезапная ярость затмила страх, придав Блас безрассудности, когда она двинулась на Рева. — Ты убил моего отца, сукин сын.
— Твоего отца? Кто он, чёрт возьми?
— Ангел по имени Рифион, — отрезала она. — Ты его убил.
— Рифион? — Ревенант рассмеялся. Ублюдок хохотал. — Ты его вообще знала?
— Никогда его не видела, — выплюнула она. — Потому что ты убил его ещё до моего рождения.
— Кто сказал?
Она встала перед ним, сжав кулаки. Может, прежде чем он её раздавит, как букашку, она успеет ударить его.
— Моя мать.
— Тогда твоя мать солгала. — Он оскалился, клыки теперь были намного больше. — Я не удивлён. Дочь вся в мать, да?
— Ты ничего не знаешь о моей матери.
— Нет? Она падший ангел, твой пациент, так? Она, когда увидела меня в больничном коридоре, испугалась и убежала, потому что знала, кто я. Это она писала тебе, поэтому ты тут же меня возненавидела.
Не было смысла отрицать это. Она могла лишь впустую угрожать или молить о жизни матери.
— Оставь её в покое, — взмолилась она. — Прошу. Она ничего не сделала…
— Она солгала тебе. — Казалось, он смаковал эту фразу.
Блас стиснула зубы и прорычала:
— Нет. Она любила моего отца и хотела, чтобы я его узнала, но у меня не было даже шанса, потому что ты убил его!
— Да-а-а, — протянул Ревенант. — Убил. И наслаждался каждой секундой. — Он сложил крылья, и буря вокруг него утихла. — Тебе повезло, что ты его не узнала. — Он говорил прямо ей в лицо. — Когда я поймал его, он молил оставить его в живых.
— И? — Она сильно толкнула его в грудь, но с тем же успехом могла пытаться сдвинуть дом. — Кто бы ни молил?
— Я.
— Ну, рада за тебя. Но не каждый великий и могучий Сумеречный Ангел с чёрным сердцем.
Он фыркнул.
— Он не просто молил, а предложил сделку. И знаешь, на что хотел обменять свою жизнь? — Он не дал ей и шанса спросить. — На жизни твоей матери и тебя.
— Я тебе не верю.
— Нет? Ну, так поверь. Он, как дитя, рыдал, говорил, что скажет, где прячется его пара, беременная дочерью-вирмином, если я его пощажу, — Ревенант выплёвывал слова, как пули, каждое из которых поражало жизненно важный орган Блас, заставляя её отступать. Он поводил плечами, идя следом, надавливая и не давая возможности уйти. — Сказал, что может поведать мне всё о махинациях, в которые вляпалась твоя мать с ангелом по имени Стамтиэль. Откуда я это знаю, если не твой отец выболтал всё, как испуганный ребёнок? Он был готов отдать тебя, чтобы спасти свою шкуру. Вот кого я убил. Жалкого труса, который не заслуживает семьи, а не ангела, породившего вирма.
— Нет, — прошептала она.
Она споткнулась о валяющийся стул, и едва не упала. Но Ревенант успел схватить её за руку и удержать. Как по-джентельменски не дать Блас упасть, хотя вскоре он её убьёт. Хотя, даже смертники заслуживают последнюю трапезу перед виселицей.
— Да, — прошептал Рев в ответ и отпустил её. — Он был подонком, не заслуживающим твоего неверия.
Она хотела продолжить отрицать. Должна была. Но, даже качая головой в неверии, всё встало на свои места. Что-то в том, как её мать рассказывала об отце, было не так. И Блас очень редко могла уговорить мать рассказать о нём. Глубоко внутри, версия рассказа о жизни и смерти её отца, поведанная Ревенантом, вызывала больше отклика. Но если Ревенант говорил правду, то её отец прожил дольше, чем говорила мать. Блэсфим могла с ним встретиться. Узнать. Спасти.
— Даже если я тебе поверю, всё равно, ты ведь его убил. Ты сам говорил, что охотишься на вирмов. И ожидал, что я стану надеяться на твоё милосердие, если скажу правду? Тебе чертовски хорошо известно, что для вирма одинаково опасны и ангелы и падшие. Обеим сторонам отдан приказ убивать нас. Таково правило, Ревенант. Чёртово правило. Так, скажи, Истребитель, будь ты на моём месте, что бы сделал?
Наступила тишина, прерываемая лишь предупреждением о нарушении из громкоговорителя. Блас надеялась, что служба безопасности не попытается проникнуть внутрь, потому что не сомневалась в способности Ревенанта лишь силой мысли убить каждого. Наконец, чёрный цвет из глаз пропал, и Ревенант кивнул.