— Увы, магистр, пока порадовать вас нечем.
— Приор намерен начать разбирательство?
— Приор еще не знает, будут разбирательства или нет, — с кислой улыбкой ответил граф. — Более того — он затруднился с ответом, пытались задержать вас братья или напали самозванцы.
— Боюсь, ничего не понимаю, — опешил я.
— Да что тут непонятного? — всплеснул руками магистр-управляющий. — Попытка вашего задержания возмутительна! Пусть разбирательство и затянется на долгий срок, но в результате действия герхардианцев неминуемо признают незаконными, а это грозит отзывом монаршего дозволения на открытие миссии. Но даже если до этого и не дойдет, репутационные потери будут катастрофичными! Понимаете, о чем я?
— Будет создан прецедент, — ввернул я юридический термин, и мой собеседник кивнул.
— Уверен: приор станет всеми правдами и неправдами тянуть время, ссылаясь на собственную неосведомленность и отсутствие ответа из Линбурга, — заявил граф Хирфельд, и на его осунувшемся лице заходили желваки. — Рано или поздно этой игре придет конец, но это все время! От меня требуют переправить вас в империю незамедлительно, а я не представляю, как подвигнуть прокурора изменить свое решение и дать санкцию на скорейший отъезд!
Я не знал всех политических раскладов, но прекрасно понимал, что в делах, подобных этому, случайностей не бывает. У королевского прокурора имелись собственные резоны поступить так, а не иначе. Быть может, он просто хотел насолить магистру-управляющему, а может статься и так, что все это — результат неких подковерных интриг.
Ангелы небесные! Сам я с легким сердцем задержался бы в доме графа еще на седмицу или две, да только глупо недооценивать герхардианцев. Они точно не упустят возможности решить проблему… неофициальными методами. Здешняя миссия невелика, но наше промедление позволит выписать подкрепление из Сваами или даже Майнрихта, а то и просто столковаться с наемниками.
— Ладно! — вздохнул граф Хирфельд, понемногу успокаиваясь. — Ладно! Не берите в голову, магистр. Что-нибудь непременно придумаю.
Мы распрощались, и я вернулся в выделенные нам покой. К этому времени Уве и Марта разошлись по комнатам, и только маэстро Салазар сидел за столом и планомерно накачивался вином.
— Привет-привет! — помахал он мне и предложил: — Выпьешь?
Я отказался и скрылся в спальне. При моем появлении Марта прекратила отрабатывать сложную эфирную связку и с горечью бросила:
— У меня ничего не выходит!
— В университете научат, — пожал я плечами, уселся на кровать и снял туфли. — Сотворение чар не только искусство, но и наука. Сосредоточимся пока что на разрушении чужих заклинаний, да и морок тебе дается неплохо.
— Я хочу лечить, а не калечить! Созидать, а не убивать!
— Уясни одну простую вещь: мертвецы лечить не умеют. Хочешь выучиться тайному искусству — будь добра, потрудись оставаться живой. Вот этому я тебя и учу.
Девчонка моментально успокоилась и надолго замолчала, потом задумчиво произнесла:
— Разрушение чар, морок… А внушение?
— И это тоже, — кивнул я. — Давай! Оцени мои ментальные блоки и попытайся их обойти. Не проломить, как в прошлый раз, а именно обойти.
Марта вдруг зарделась.
— Тебе действительно хочется этого?
Я закатил глаза.
— О женщина! Необязательно снова отращивать себе груди, придумай что-нибудь безобидное! Это тренировка, а не прелюдия к постельным игрищам!
Девчонка смутилась пуще прежнего, но тут же вспомнила о моих наставлениях, успокоила дыхание и чисто погрузилась в легкий транс, дабы почти без всякого перехода прибегнуть к ментальному доминированию и попытаться проникнуть за выставленные мной блоки. Этот запретный раздел магии давался Марте необычайно легко, но я без всякого труда отстоял свои мысленные бастионы от поползновений ведьмы, а под конец заставил оборониться ее саму; правда, не особо в этой контратаке преуспел. С пользой время провели, не без этого…
Следующее утро оказалось почти точной копией вчерашнего, разве что злой на весь белый свет Микаэль не ушел в город, а лечил головную боль остатками вина да отпускал язвительные комментарии в адрес Уве и Марты. Школяр продолжал упражняться в сотворении магических щитов, ведьма вновь занималась их разрушением, и, надо сказать, определенные успехи наблюдались у обоих.
Сам я углубился в изучение трактата о нереальности нереального и очень скоро напрочь позабыл о своих подопечных, оставив тех на попечение беспрестанно ворчавшего маэстро Салазара.