***
Ты сидишь на ковре перед камином, задумчиво наблюдая за языками пламени, и чему-то улыбаешься. Хочется подойти и свернуть твою тонкую шейку. Тело дёргается в ответ на мысли, но я сдерживаю себя. Пока. - Дик, ты чего так я долго, я уже... - переводишь взгляд на мои руки и в одно движение оказываешься рядом. - Что случилось, у тебя кровь? Отдёргиваю пораненную кисть ещё до того, как ты прикоснулась. Это выбивает из колеи, заставляет твои бровки озабоченно хмуриться. Если ты стала ручной, это не значит, что я стал таким же. Глупая Майя. - Пройдёт. Давай есть. Атмосфера мешает. Воздух мешает. Дышать невозможно. Мы оба это чувствуем. Но я не буду ничего делать, нет. Первый шаг должна сделать ты. И ты делаешь. Хорошая девочка, продолжаешь оправдывать мои ожидания. Тянешься к сбитой ладони, и на этот раз я даю тебе её осмотреть. - Скажи, у тебя от инстинкта самосохранения хоть что-то осталось? - сжимаю твою ладошку, не даю отпрянуть. - Мы здесь одни. Ты и я. Считаешь, это нормально, вот так запросто прикасаться к мужчине? Ты не удивлена - шокирована. И одной-единственной фразой проделываешь то же самое со мной. - Но ведь это ты... - говоришь чётко, не прячась. Как прописную истину. Всё так просто? Я? Всё дело во мне? То есть... - Значит, если это я, то всё в порядке? - внимательно, до болезненного спазма зрительного нерва всматриваюсь в выражение твоего лица. Киваешь. - И как давно? Сжимаешься, не хочешь пускать глубже. Но мне и не надо. Не в том направлении, по крайней мере. - Значит, всё будет нормально, если я сделаю вот так, - притягиваю тебя к себе вплотную одной рукой, другой приподнимаю личико, нажимаю пальцем на пухлую губу, вынуждая тебя приоткрыть рот. Целую грубо, даже больше кусаю. Хочу сделать тебе больно, хочу почувствовать вкус твоей крови. - З-зачем? - вскрикиваешь и пытаешься отпрянуть. - А разве непонятно? Застываешь, и я могу наблюдать удивительную картину: внутреннюю борьбу двух Май. Той, что жаждет прикосновений, - моих? - и той, которая хочет быть как можно дальше ото всех. Терпеливо жду. Первая побеждает. Сам не знаю, как понял это. Но мои руки, осторожно поглаживающие твои плечи, стягивающие лямки домашней майки, ты не скидываешь. Только жмуришься ещё сильнее, как будто хочешь ослепить себя. - Тебе неприятно? - Я... Я не знаю. Рвано выдыхаешь, когда мои губы невесомо касаются ключиц. Ёжишься от поцелуя в шею. - Это просто... У тебя щетина, она колется. - Хватаешься руками за край моей футболки. - Раньше ты всегда брился. - Всё ещё жмуришься. - Было лучше? - Я снова отдаляюсь, но ты наконец набираешься храбрости посмотреть на меня. Изучающе, как будто видишь в первый раз. - Нет, так, как сейчас, тебе больше идёт. - Робко проводишь подушечками по щеке, и я успеваю словить один пальчик губами. Дрожишь. Покрываешься гусиной кожей. А я представляю, как вырываю тебе зубами ноготь, откусываю фалангу за фалангой... - Н-не надо. Я... я грязная. - Отнимаешь руку, и я вижу, как в уголках твоих серых глаз собирается влага. Грязная, говоришь? Радуйся, детка, если бы не это, я бы никогда не прикоснулся к тебе так. Ты читаешь мой взгляд, ещё раз доказываешь, что далеко не такая глупая, какой кажешься. Возможность получить давно желаемое душит крики разума, и ты не сопротивляешься, позволяешь уложить тебя на кровать, целовать, раздевать, касаться везде. Лишь иногда я замираю: когда ты натягиваешься, словно струна, до крови закусывая или свои губы, или мою кожу. На каждую твою метку оставляю две своих. Наивно полагаю, что контролирую происходящее. Что мои действия продиктованы желанием отомстить, а не обладать. Что возможность получить физическое удовольствие лишь сопутствующее, а не основное. Но я проигрываю. Когда нежно целую, возбуждаю, уговариваю хриплым шёпотом на ушко, жду разрешения... По телу проходит электричество от твоих тихих стонов. Ощущение тебя, долгое воздержание, накопившееся напряжение - всё смешалось. А ещё потребность. Твоя - во мне, моя - в тебе. Поэтому чем дальше, тем более страстно, ожесточённо. Остервенело. Плачешь, дрожишь и только сильнее жмёшься, больше отдаёшься. Наконец я получаю всю тебя. Ломаю иммунную систему и полностью воцаряюсь в Майе Коул. Я победил. Но... Пока мы долго лежим, смотрю на твои прикрытые веки, на полуулыбку, на ладошки, обхватившие мою руку. Осознание выстреливает цветком смерти прямо в грудину. Я что, правда получил удовольствие? Нет, не то. Я что, правда доставил его тебе? Ты смогла кончить от секса с мужчиной, после того как тебя не так давно изнасиловали? Тебе понравилось? В голове прожимается стоп-кран, но бесполезно. Всё просто отключается: звук, зрение, ощущения. Остаётся только злоба на самого себя, а ещё больше - на тебя. Усмехаюсь, вспоминая слова одного из насильников, что ты «детка на миллион», а тело снова отвечает, почти болезненно желая вновь ощутить тебя. В этот раз я не прошу и не спрашиваю. Наваливаюсь сверху, раздвигая расслабленные ноги, входя без какой-либо подготовки, двигаясь резко, отрывисто, а когда ты пытаешься отстраниться, так сильно хватаю тебя за лодыжку и тяну на себя, что чувствую лёгкий хруст под пальцами. Боишься, закрываешь лицо руками, как будто это сможет помочь. Что там делали те ребята? Точно, душили тебя. Почти любовно обхватываю твою шейку, давлю со всей силы, не сбавляя темпа, заворожённо наблюдаю за тем, как твоё лицо наливается кровью. - Ну же, Майя, открой глаза. - Не реагируешь, и я нажимаю сильнее. - Открой глаза, я хочу видеть их! - От нежного голоса не остаётся и следа, вместо него - грубый и требовательный. Чужой. Их. В каждой моей фразе ты слышишь их, в каждом новом движении меня уже нет. Немые крики вместо стонов, а по ощущениям ещё приятнее. Они и тут оказались правы, даже после стольких раз ты до сих пор как целка. - Это ведь я, Майя, помнишь? Это я, - появляюсь под занавес, чтобы ты точно провела грань. Чтобы понимала, что не сможешь, этот раз ты никогда не сможешь вычеркнуть из памяти. Он останется на уровне рефлексов. Мой триумф.