***
Результаты оказываются у меня даже раньше, чем у полиции. Отрицательные. Уже битый час сижу в небольшом больничном кафетерии и всматриваюсь в скан заключения, словно от этого что-то изменится. Пытаюсь разобраться в чувствах и не могу. Прислушиваюсь, но они не отвечают. Отмерли. Рад я или не рад? На дисплее вибрирующего телефона высвечивается номер отца. Морщусь. Очередная тирада на тему того, какой я плохой брат.
Но я не просто не хочу - не могу присутствовать на всех этих видеоконференциях по скайпу. Видеть остекленевшие глаза, слышать, возможно, тот же скрип вместо слов, как у Майи совсем недавно. Кэти сейчас вполне хватит мамы рядом. Да. Запихиваю разом чуть ли не половину картонного сэндвича в рот, создавая иллюзию невозможности разговаривать. Как будто отец может видеть меня сейчас. - Неужели так вкусно? - Лайэл совершенно незаметно оказывается позади меня. Раздражает, как много в последнее время рядом со мной бесшумных бугаёв. Или это я просто настолько в себе, что никого вокруг не замечаю? - Дерьмо. Даром что дорогущая больница, еда как в хосписе. Допиваю залпом оставшийся в пластиковой кружке кофе, а Лайэл, картинно вздыхая, плюхается на стул напротив. - Дик, что с тобой происходит в последнее время? Дома ты почти не появляешься, всё время либо на работе, либо здесь, - он руками обводит помещение, перегибаясь через узкую столешницу ближе ко мне. - Дозвониться до тебя - не дозвонишься. Выглядишь как пещерный человек. - Отрывает взгляд от моих сцепленных пальцев, внимательно вглядывается в глаза. - Зачем всё это? - Ты за этим приехал? Собираюсь уйти, но Лайэл опережает, сгребая весь мусор и выбрасывая в безразмерную корзину у входа. - И за этим тоже. Об остальном разговаривать не здесь будем. Слишком много лишних ушей. В доказательство его слов мимо проходит паренёк в полицейской форме. С тех пор как Майя пришла в себя, больница просто кишит ими. Молча идём вглубь больничных помещений. - А что мы забыли в коридоре интенсивной терапии? Майю же вроде перевели пару дней назад... - Она сейчас с родителями. - Упираюсь взглядом в брошюру, рассказывающую о важности оказания правильной первой помощи при инсультах. Делаю вид, что мне до безумия интересно, как надо класть больного и чем отпаивать. Всё, чтобы не продолжать этот разговор. Лайэл слишком умный, а я - самонадеянный. До последнего считал, что он не догадается о моих планах относительно Коулов. - Зачем ты здесь, Дик? - Голос стальной, не терпящий увёрток или недосказанностей. Думай, ну же, думай! Все извилины разом напрягаются, и голова становится похожа на большой воздушный шар, судя по ощущениям. - Воспылал неземной любовью, - развожу руками. - Ха-ха. Разворачиваюсь и говорю уже абсолютно серьёзно, ведь в какой-то мере мои слова - правда: - Не знаю. Правда, абсолютно, совершенно не знаю. Ну уж если я в один миг из лучшего брата превратился в худшего, так почему не могу изменить отношение к лучшей подруге сестры? - Отросшая щетина колется под подушечками пальцев сильнее обычного. - Да, признаю, наверное, перегнул. Но я просто не могу сидеть на месте. Если начну думать - точно не выдержу. Лайэл, всё это время стоявший напротив, подходит и дружески треплет по волосам, опуская руку на плечо. Одновременно и сладко, и горчит. И только ему можно. Он - лучший друг, которого только можно представить. Если понадобится, не пожалеет собственной жизни, чтобы помочь, я знаю. Но я его обманываю. Обманываю, потому что понимаю: он единственный, кто может мне не только помочь, но и противостоять. - Я слышал, ты ни разу ещё не разговаривал с Кэтрин. Я только предполагаю, но возможно ты замещаешь одну заботу другой. Пока всё не закончится, ты просто не сможешь посмотреть ей в глаза, но и то, что тебя рядом нет, снедает не меньше. И ты нашёл выход в заботе о Майе. Если это так, то я ничего не имею против, даже согласен тебе и сменное бельё, и фастфуд носить, но учти, - он тёплыми ладонями разворачивает моё лицо к себе, - ты не должен вводить её в заблуждение. Она сейчас наверняка потеряна, возможно, даже с родителями общается через силу. Кэтрин вернётся, и Майя станет не нужна, а вот для неё ты останешься единственной соломинкой, удерживающей на плаву. Она не щенок, постарайся, чтобы этого не случилось. Киваю для него, а про себя думаю: это именно то, чего я и собираюсь добиться. Майя будет собачонкой, радостно стелящейся у моих ног ковриком. И я буду вытирать об неё грязь с подошв столько, сколько захочу.