— Не подумайте… — замялась медсестра, — просто случай такой… странный. В чем причина, как такое случилось?
— Не скажу — не знаю и никто у нас не знает. Личное что-то…? Детей не было, так уже давно и вроде она к этому… разумно, не истерила. А с мужем они развелись еще за год до вот этого… — кивнула она на кровать, — так что там что-то другое. А жили хорошо, насколько я знаю. Из-за чего разбежались — неизвестно, но расстались мирно — это уже потом выяснилось. А она никому и не сказала о разводе… Он рвался сюда, но Шония не пустил — чужой уже человек. А сам впрягся… Есть и у нас тут гадюки, Света — в глаза не смеют, а по углам шипят — что он вокруг Маши ужиком… не слушайте их. Ничего он себе не позволял, только когда нашел ее сам, тогда и сорвался — показал… да все и так всё знали. Он сначала даже спал тут… и платит за все тоже он.
— Дорогая аппаратура, — неловко отметила медсестра — таких откровений она не ожидала. Хотя… старшая просто предупредила сплетни, которые всяко донесли бы до новенькой.
— Да — недешевая, даже аренда. Ну и мы тоже поучаствовали — не без этого. Приступайте, Света, — поднялась она и пошла на выход, оглянувшись у двери: — Сейчас массаж… в прошлые разы дошли до 30–35 минут, — прошлась она взглядом по графику процедур, закрепленному на стене у входа.
— Да, я запомнила, — согласилась медсестра, проводив старшую взглядом и наблюдая, как та включает камеру видеонаблюдения. Но не сразу бросилась обихаживать больную, а села на тот же стул и внимательно вгляделась в спокойное и бледное, со следами истощения лицо на ортопедическом валике кровати. Любовь всей жизни…?
Яркой красотой женщина не отличалась, да и странно бы сейчас… но все-таки — правильная форма черепа, высокая, жилистая сейчас шея, красиво изогнутые брови, не слишком густые, но длинные ресницы… Чуть вздернутый нос с тонко очерченными ноздрями, глазные впадины — обширные, с голубоватыми полукружьями теней. Стало любопытно — какого цвета глаза? При темных волосах тоже, наверное, темные? Бледные губы… да все бледное. Господи-Господи — подумалось — спаси и сохрани от такого. Что же с тобой случилось, бедная?
Почти десять лет работы, связанной с уходом за тяжелыми больными, должны были и наложили свой отпечаток на характер женщины. Со временем выработался определенный взгляд на происходящее, своего рода иммунитет. Вид пациентов, зависших между жизнью и смертью, уже не вызывал потрясения или горячего сочувствия, острого сопереживания тоже не наблюдалось, как и брезгливого раздражения. Привыкают ко всему…
Со временем она научилась собираться, концентрируясь на поставленной задаче, а главным ее коньком стали железная дисциплина и обязательность. Медицинский протокол? Он всегда соблюдался скрупулезно и добросовестно — в ее случае не было надобности в контроле. Светлана всегда работала спокойно, ровно и безэмоционально.
Но эта пациентка вызывала неясную симпатию. Что-то такое… почти неуловимое, на подсознательном уровне. Может потому, что худенькая, а раньше порой приходилось ворочать такие глыбы! Но, скорее всего, сработало то, что она все-таки не стала любовницей. И не важно — чьей. Просто — больное слово, больной вопрос…
Взглянув на настенные часы, медсестра проверила, надежно ли закреплена заколками шапочка и решительно поднявшись, откинула простыню, уже не с жалостью, а профессионально оценивая фронт работ. И, аккуратно переворачивая, чтобы не потревожить места соединений с датчиками и трубками аппаратуры наблюдения и жизнеобеспечения, не спеша очистила тело при помощи специальной пенки и салфеток. Потом растерла и согрела в руках крем, слабо пахнущий ментолом, и приступила к массажу — пятки, колени, бедра, крестец… Суставной аппарат, мягкие ткани… Растирание, поглаживание, постукивание, сжимание, сгибание, разгибание… Беззащитное тело слабо подрагивало в умелых и опытных руках, двигалось, ворочалось… Кожа слегка порозовела вследствие улучшившегося кровообращения. Отринув посторонние мысли и сосредоточившись, специалист выполняла свои непосредственные обязанности.
А в темные окна палаты яростно бился ледяной февральский ветер, остро хлестал стекла сухой снежной крошкой и рвал березовые ветки в больничном сквере… Занявшись работой, Светлана привычно не обращала внимания на посторонние отвлекающие факторы.
Но, если бы сейчас она подошла к окну, то обязательно увидела бы внизу темную мужскую фигуру, будто нехотя отлепившуюся от дерева и шагнувшую на постепенно исчезающую под косыми снежными заносами дорожку. Мужчина еще раз оглянулся и совершенно определенно — на это самое окно и медленно, нога за ногу, поплелся в сторону выхода с территории медкомплекса.