- Что это за сандвичи? – спросила Аська.
- Очень вкусная штука, - воскликнула я, - поджаренная булочка с
кориандром, на ней курица, сыр, и невероятно острая аджика, а сверху ещё кусок гренки. Девушка, и мне два сандвича, - кивнула я официантке.
- А мне ещё грейпфрутовый сок, и ванильное мороженое, - закончила заказ Зойка.
Я тоже взяла мороженое, шоколадное, и
апельсиново-грейпфрутовый сок, шоколадные пирожные, и раскалённый ристретто.
Почему-то негласно считается, что женщины не могут любить крепкий кофе. Бред сивой кобылы! Сколько людей, столько и мнений. Я вот терпеть не могу взбитые сливки, может, в натуральном виде они ещё ничего, да только всюду продаются баллончики. А кто-то считает, что зефир и рахат лукум липкая гадость, на мой взгляд, это очень даже аппетитное лакомство.
И опять возникло воспоминание из детства, вот, мы с отцом идём в ресторан Дома Писателей, и на десерт он мне неизменно берёт коробку рахат лукума. Я им перемазываюсь до ушей, но он какой-то другой раньше был.
Сейчас это очень жёсткий мармелад, разгрызть который не представляется возможным, причём с риском сломать все зубы. А тогда это было нежное суфле, чем-то похожее на «Птичье молоко», одни из моих любимых конфет, сверху покрытое шоколадом.
Раньше всё почему-то было вкуснее, или это ностальгия по детству?
Ася заказала клубничное пирожное, а я раззавидовалась, и тоже попросила такое, шоколадное мороженое, апельсиновый сок, и чашку лунго. Это классический американский кофе, и я его считаю бурдой. Ристретто, который пью я, вдвое крепче экспрессо, а лунго наоборот, вдвое слабее. И она решила попробовать сандвич.
- Вкуснотища! – воскликнула она с набитым ртом, - теперь буду постоянно его брать.
- Я же говорила, - улыбнулась я.
- Вика, как ты эту мадам поймала? – спросила Ася, ловко расправляясь со своим сандвичем.
- Так Анжелика купила пальто своей сестре, а та пошла в нём на дело, - объяснила я, - я вообще думала, что Петю похитили ради выкупа, а потом появилась другая мысль. Я как увидела,
что Анжелика значится в списке, сразу решила её проверить.
Я сразу вспомнила, что фамилия у Ксении Оборова. А у Анжелики двойная фамилия, она Оборова Невилл. А соседка Сони Авдеевой сказала, что приходившая после меня девушка, наверное, акробатка. У неё походка танцующая, а Ксения учитель танцев. Варвара была жадная до денег, я успела
изучить её, пока вела расследование. Вот тогда-то у меня и возникло подозрение, совсем ещё призрачная догадка. И она стала менее призрачной, когда Иван Николаевич, мой любимый свёкр, не пробил мне её по базе данных. А тут такой бенц, она уже сидела за двойное убийство. Правда, тогда всё списали на аффект, и она получила по минимуму. Судья выслушал её сказки о любви к мужу, посмотрел на её слёзы, впрочем, тогда ещё совершенно искрение. Теперь это отпетая бандитка, кстати, ей ничего не стоило воткнуть в Варвару нож. У неё руки накачанные, всё-таки она спортсменка.
- И ты не испугалась бежать в школу танцев? – покачала головой Аська.
- На кону была жизнь человека, - вздохнула я, - даже двух человек, один был не рождённый.
- А Тамару не привлекут? – заволновалась Зойка, с удовольствием прихлёбывая кофе.
- Я упросила Макса, чтобы он ей помог, - вздохнула я, - скорее всего, ей ничего не будет.
- А у вас с этой Анжеликой одинаковый вкус в одежде, - поддела меня Зойка, - она такое же пугало.
- И слышать не желаю! – взорвалась я, - плевать я хотела на неё! Это капризная, избалованная, и наглая особь! Баронесса, мать вашу! Принцесса кислых щей! Каким надо быть человеком, чтобы довести такого человека, как Тамара, до такого поступка?! Она невероятно наивная, сентиментальная, готовая прийти на помощь любому! Пусть только судья попробует посадить новоиспечённую мать! Я ему жизни потом не дам, вы меня знаете, я могу достать человека до селезёнок! Всю прокуратуру Москвы на уши поставлю с помощью Димы! А Дима – это уже тяжёлая артиллерия!
- Что у тебя с Димой? – хором воскликнули моя сестра и подруга.
- Ничего, - ответила я, и залилась краской.
И они мне явно не поверили, очень догадливые особы.
- Не смотрите на меня так, - заволновалась я, - я вообще-то замужем.
- Я тоже замужем, - хихикнула Ася, - только мы Ренатом дружно наставили ему рожки.
- С чем вас и поздравляю, - фыркнула я.
- А сколько дадут Анжелике? – перевела разговор Зойка.
- Я не знаю, но Максим предполагает, что она выберется сухой из воды. Она по сути, ничего и не сделала. Её можно обвинить в сговоре, и угрозе убить, и больше ничего. За неё всё сделала верная сестрёнка.
- Она и так наказана за свой характер, - пожала плечами Ася, - столько намучилась с мальчиком, которого считала своим сыном, - и нам нечего было на это ответить.
- Дорогая, ты скоро? – в который раз крикнул Максим.
- Иду, иду, - откликнулась я, и сбежала по лестнице.
Сегодня Рождество, правда, католическое, но мы празднуем оба. Маман утром позвонила, и велела в пять быть у них.
Вчера мы купили огромную ель, я долго выбирала её, при этом довела Максима до ручки.
- Дорогая, сколько можно? Вот отличная ёлка, давай возьмём её.
- Она плешивая, - на полном серьёзе ответила я.
- Сама ты плешивая! – вспылил Максим, - нормальная ёлка! А эта тебе чем не нравится?
- У неё ствол кривой.
Максим изумлённо захлопал глазами, и язвительно произнёс:
- Значит, сия ёлка бежит за французской модой, там сейчас кривые ноги на самом пике. Знакомые удавятся от зависти, если мы её купим.
Я сверкнула глазами, и, наконец, нашла красивую ёлку. Она была три метра, для гостиной в самый раз, невероятно пушистая, и с шишками.
Потом я велела Максиму разобрать дождик, причём каждую полосочку отдельно, и повесила его, дождик, а не Максима, так, что вся ёлка искрилась и переливалась.
- Ух, какая красота! – вопила Василинка, прыгая вокруг ёлки.
Максим стоял внизу, в своём новом свитере, и в светлых
джинсах, и открыл было рот, чтобы отчитать меня, но так и
застыл с открытым ртом.
- Дорогая! – только и смог выговорить он.
На мне сегодня было платье цвета апельсина, облегающее до неприличия, с декольте, и двумя тоненькими лямочками, которые сзади перекрещивались, а вся спина была голой.
Платье было с колоссальным разрезом, а по этому разрезу шло кружево изумрудного цвета. На ногах у меня красовались ярко-зелёные туфли, а в руках веер красного цвета, сделанный из перьев.
Из украшений на моей шее красовалась жемчужина, подвешенная на цепочку, и такого же типа серьги.
- Любовь моя, ты ослепительна! – воскликнул мой любимый.
- У меня для тебя подарок, - воскликнула я, - только я вручу всё сразу, не хочу ждать твоего дня рождения, и нашего Рождества с Новым годом, - и я протянула ему коробочку.
- Да ты с ума сошла! – вскричал Максим, когда увидел подарки.
- Быстро надевай печатку и часы, - воскликнула я, - и гони десять копеек, потому что часы нельзя дарить.
Я тем временем надела пальто, и мы сели в машину.
Дом родителей был ярко освещён, я поспешила к двери, и она тут же открылась.
- Викуля, - обрадовано воскликнула тётя Аля, - заходите скорее, все уже в сборе.
Честно говоря, я была неприятно удивлена, увидев в гостиной Рената, и тут же оттащила сестру в сторону.
- Зачем ты его привела? – зашипела я, - Костик, кстати, ревнует. Он мне звонил тут, он любит тебя, чёрт возьми!
- А я его нет, - дёрнула плечиком Асюта, - и ещё, я беременна. С Костиком я последнее время не спала, угадай с трёх раз, чей ребёнок?
Я ухватилась за спинку дивана, чтобы не упасть, и ошарашено посмотрела на сестру.
- Ты будешь рожать? – только и смогла выговорить я.
- Конечно, - кивнула она, - больше всего на свете хочу от Рената ребёнка.