— Это ещё мягко сказано, — подтвердил его отец. — Может ты и прав. В любом случае, мы должны вернуть контроль над Звездой Дария. Затем Лакония, а после неё Бедергар. Когда разберёмся с ними, то будем думать о том, что делать дальше. Уверен, наше командование найдёт чем нам заняться. Если уже не нашло.
Том достаточно хорошо умел читать между строк, чтобы понять о чём именно идёт речь. Валетрия. Рано или поздно, но он вновь вернётся в эту систему.
— Я так понимаю, что предварительные симуляции текущего плана вы уже провели?
Виктор молча кивнул.
— И? — не отстал от него Том. — Насколько всё плохо?
— Предполагаемые потери от пятнадцати до тридцати семи процентов, — нехотя ответил Виктор. — Всё будет зависеть от того, сколько ракет они смогут контролировать при одновременном запуске. И это, не учитывая новых гадких сюрпризов, что могли остаться в рукавах у наших противников. Наших противоракетных возможностей более чем достаточно для того, чтобы сдержать их при эшелонированных пусках, но если они решат выбросить нам в лицо всё, что у них есть в наличии в надежде на то, чтобы перенасытить наши программы ПРО, то придется и правда худо.
Том задумчиво потёр пальцами щетину на подбородке. Открывающаяся перспектива ему категорически не нравилась.
— Если учесть худший вариант, возможно Беренсон и прав. Нам не стоило уходить из системы, а закончить начатое, пусть и пришлось бы гоняться за рейнцами по всему пространству.
— Сейчас уже нет смысла рассуждать на эту тему, — возразил ему отец. — Глупо оценивать наши поступки на основании информации, которую мы узнали задним числом. Что сделано — то сделано. Лучше расскажи мне, как дела у твоей эскадры.
— Ламберг уже должна была отправить рапорт о состоянии...
— И всё же, — перебил его Виктор. — Я спросил об этом тебя, Том.
Райн несколько секунд смотрел в переборку, прежде чем продолжить.
— В целом всё в порядке. Все повреждения в основном легкие. Ничего особенно серьезного не случилось. Мы потеряли несколько человек на борту «Михаила» и «Гневного», но за исключением этого потерь нет. Даже удивительно, если честно.
— Я так понимаю, что новые крейсера показали себя прекрасно?
— Более чем, — кивнул Том и не сдержал улыбки. — Револьверные пусковые дают большую совокупную мощность ракетного залпа, пусть и при снижении общей скорострельности. Но тут уж ничего не поделаешь. Каких-то особых детских болезней, не выявленных на стадии испытаний, мы пока не нашли. Как будто бы всё работает так, как и должно.
— Сплюнь, — тут же посоветовал ему отец. — Мальчики Сашимото обсасывали этот проект почти три года. «Архангелы» и «Арбалесты» станут основой нашего флота так же, как и дредноуты типа «Монарх».
Виктор нахмурился, будто пытаясь что-то вспомнить.
— Кстати. Если не ошибаюсь, то один из твоих кораблей вообще не пострадал.
Губы Тома тронула короткая улыбка.
— «Вобан» и его капитан уверенно идут к тому, чтобы стать самым счастливым и удачливым дуэтом нашего флота, пап, — Том не выдержал и рассмеялся. — Когда мы с Карен просматривали записи, то не могли поверить своим глазам. Крейсер Дмитрия ни попал в прицел ни одной ракеты. Они словно вообще не видели его. Даже в тех случаях, когда статистически это было вообще невозможно.
— Госпожа Удача всегда удивительна в выборе своих помазанников, — согласился с ним отец. — Помню, когда я тридцать лет назад служил на «Келергасте», ещё начальником тактической секции, у нас был начальник инженерной части. Том, я клянусь тебе, корабль никогда не ломался, пока находился в походе. Вообще. Стоило ему покинуть док, как это старое корыто начинало работать лучше только что спущенного со стапеля корабля. Пока оно торчало в доке, постоянно что-то ломалось или функционировало не так. Но, как только мы выходили в космос, всё работало превосходно. Даже тогда, когда механизмы уже должны были израсходовать свой ресурс.
Виктор рассмеялся и откинулся в кресле, сложив руки на животе.
— Помню однажды мы вернулись из очередного патрульного похода. Встали в док. Заглушили оба реактора. Но, как только подали питание со станции — отказала система плазменной ловушки одной из силовых установок. Как потом показала проверка, предохранительная система одного из проекторов магнитного поля вышла из строя еще в самом начале нашего полёта, но из-за системной ошибки её не заметили. Эта дрянь могла выйти из строя в любой момент и прикончить нас всех. Чёрт, да так и должно было произойти. Ведь мы два месяца гоняли пиратов на периферии пространства Союза. Но нет. Эта дрянь изволила подохнуть ровно в тот момент, как мы отключили и погасили реактор в доке.
Сидящий напротив него сын рассмеялся... А потом вдруг замолчал и как-то странно посмотрел на отца.
— Постой... Ты из-за этого был тогда уверен в том, что...
— Что на «Мастифе» могло произойти что-то подобное? — закончил за него отец. — Конечно. Тогда, после проверки, оказалось, что допущена ошибка при сборке во время штатной замены обоих реакторов. Так что да, я на своём опыте знал, что нечто такое может произойти. И поэтому не списывал подобную возможность со счёта и в твоём случае. Тем более, что я слишком хорошо тебя знаю.
Том молча выслушал отца. Он никогда не верил в удачу. Скорее в некую математическую вероятность, выраженную в последствиях принятых им решений. Том никогда не был суеверным человеком и большинство старых флотских традиций воспринимал скептически. Но всё же он не мог не отдать им должное. Если люди в них верили и те их успокаивали — то почему нет? В конце концов хуже от них не делалось, а самому Райну от них ни тепло, ни холодно.
Но та странная мистика, что происходила с «Вобаном» и Дмитрием, а теперь ещё и рассказ отца, заставили его по-новому задуматься над этим. А что, если случившееся с «Мастифом» было чем-то вроде отложенной на будущее «неудачи»? Тогда выходит, что сейчас Дмитрий и его многострадальный крейсер расплачивались за всю ту головную боль, что свалилась на молодого капитана, корабль и его экипаж ранее. Тратили, так сказать, положительный баланс на счете банка Госпожи Удачи.
Вот только, что случится, когда накопления на этом счёте иссякнут?
Эти странные мысли прервал звук его личного комма.
— Извини, — Том смущённо улыбнулся и протянул руку за коммуникатором, лежащим в кармане его перекинутого через подлокотник кителя.
— Ничего страшного. Ответь.
Том благодарно кивнул. Стоило ему ответить на вызов, как на экране показалось возбужденное лицо Серебрякова.
— Том, — начал он без лишних приветствий. — Мы знаем, как взять станцию!
Глава 14
— …таким образом, РУФ считает, что после своих поражений при Померании, звёздах Лаврентия и Нормандии флот Протектора понёс значительные потери и временно не боеспособен. На данный момент мы явно смогли, пусть и временно, склонить чашу весов в свою пользу.
Закончив свой доклад Изабелла Решар с гордым видом опустилась на кресло за общим столом.
Очередное совещание вновь происходило в «яме», огромном и защищенном конференц-зале, расположенном в центральном штабе флота глубоко в недрах Долларских гор.
Сидевший напротив неё Гаранов поморщился, будто от приступа сильной зубной боли, но не произнёс ни единого слова. У Михаила просто не было никакого желания разговаривать с этой дурой. Зато, к его удивлению, в зале нашёлся человек, у которого всё же возникли вопросы к выводам, сделанным разведкой.
Высокий и худощавый мужчина с внешностью заправского франта и зачёсанными прилизанными тёмными волосами назад посмотрел на севшую в своё кресло женщину.
— Думаю, что мне не стоит напоминать руководителю нашей разведки о том, что Второй флот Штудгарда, это не единственные силы, находящиеся в распоряжении Рейна. Или уважаемая адмирал забыла об этом?
Джино Мелар. Советник по национальной безопасности президента, как обычно сидел по правую руку от него.
Изабелла скупо улыбнулась ему и кивнула. Михаил внутренне усмехнулся, глядя на неё. В этой выдавленной из себя улыбки было столько яда, что можно было, наверное, перетравить всех, кто находился в этом помещении.