— Как знаешь… Иди сюда. — Он сел на длинный шезлонг, а меня потянул к себе. Наши губы слились в поцелуе; я почувствовала тепло, что исходило от него, сладкий поглощающий аромат. Словно мы находились не в доме Блэра. Скорее на пляже Трентона, где мы впервые целовались, и я почувствовала что-то, выходящее за привычные для меня рамки.
Макс создавал для меня иллюзию, но она не отталкивала, скорее успокаивала, заставляла дрожать в его руках от счастья, пока нежные пальцы уже расстегнули сверху мой комбинезон и нашли сквозь тонкую ткань бюстгальтера горошину соска. Он наклонился и укусил меня за грудь, прямо через ткань, а я откинулась назад, позволяя ему это делать. Лишь часто задышала, когда его губы перешли к моей шее, покрывая частыми прерывистыми поцелуями. Внизу живота внезапно появилось сладкое тянущее чувство, и я издала стон. Я хотела Макса все так же, как и тогда, на Трентоне, хотя после всех событий считала, что между нами все кончено.
Внезапно моя иллюзия изменилась: вместо одного мужчины в ней их стало двое. Второй тоже был рядом. Я почувствовала его руку, словно наяву, а потом и холодный голос, что приказал мне раздвинуть ноги. Да что же происходит?.. Галлюцинация прервалась внезапно, будто меня выдернули из мечты и бросили в реальность. Он на самом деле находился здесь. Максимилиан смотрел на нас с неприкрытым любопытством, словно никогда не видел подобного зрелища. Я быстро отпрянула в сторону от своего Макса, заправила белье и застегнула комбинезон.
— Сладкая девочка, не правда ли? — Блэр подошел и присел с другой стороны шезлонга. — Ты ведь не промах: так и норовишь воспользоваться тем, что принадлежит мне. Почему ты прервал представление, ей же хорошо было? Ты только попробуй ощутить эту гремучую смесь чувств. Ведь мы могли получить удовольствие вместе, втроем. Каждый взял бы то, что хочет.
— Мне твоего представления в прошлый раз хватило, — прошипела я, припоминая все то, что произошло в тот день: — Когда ты оставишь меня в покое?
— Ох, дорогая моя жена, — сделал он акцент на последнем слове, — как ты наивна. Ты еще ничего не понимаешь в мужчинах. Кому нужны все эти ванильные страсти, цветочки, поцелуи, когда нет главного — адреналина. Ведь именно он делает тебя такой уязвимой и вкусной. А ты рассказала моему клону, как мы с тобой весело провели время в последний раз? Тебе понравилось, можешь не отрицать. Я не склонен применять насилие в истинной его форме. Предпочитаю делать все без боли и крови. — Он поморщился, потом протянул ко мне руку, провел пальцами по моему бедру. — Истинная форма наслаждения — удовольствие разума. Потому что я здорово определяю все страхи и грань между желанием их почувствовать снова и забыть. Я годами тренировал свой разум, чтобы вытаскивать из глубин подсознания то, чего боится партнерша. И знаешь, что самое интересное? Тебе бы не знать, ты все помнишь сам, Макс. Скажи ей.
— Что? — поинтересовалась я, отодвигаясь от его руки. При этом я видела, как напряглось лицо Макса. Показалось, что он вот-вот ударит своего оригинала. Но нет.
— Рано или поздно все испытывают удовольствие и просят продолжения. Только тогда мне уже не так интересно. Скажи ей, Макс, сколько женщин умоляло повторить страшную для них иллюзию. Скажи.
— Макс, это что, правда?
Он сжал зубы и молчал. Его брови свелись вместе. Он неожиданно приподнялся с шезлонга, размахнулся и врезал Максимилиану кулаком в лицо. От неожиданности тот скатился в бассейн и упал; раздался громкий всплеск. Я подскочила, прикрыв ладонью рот, заглушив свой крик. Максимилиан же вынырнул, потом стянул с себя мокрую одежду, бросив рубашку и домашние брюки на покрытие пола. Отбросил руками мокрые, упавшие на лицо локоны, с которых стекала вода. Сузил глаза, тяжело дыша, и направил на Макса, стоявшего на краю, телепатическую волну. Видно, вышло неожиданно, поскольку тот пошатнулся и через секунду оказался там же, вместе с ним. При этом он не показывался из-под воды, словно не спешил на поверхность.
— Отпусти его. Он же задохнется сейчас.
Черт, неужели он не может противостоять этому ублюдку. Или же с тем снова происходило что-то странное.
— Только ради тебя, Ким, — хрипло ответил Максимилиан. Он расслабился, и тогда Макс вынырнул, откашливаясь. Вода закрывала их тела где-то по грудь. Еще немного, и он бы просто мог его утопить. Но нет, он не стал этого делать. Просто хотел показать свое превосходство в телепатическом плане.
Максимилиан вышел из воды, играя мускулами, не спеша встал на прозрачный диск, который забирал с его тела лишнюю влагу. В это время второй показался из воды и выбрался на площадку, метая злые взгляды на своего оригинала. И странно-удивленные на меня, словно я была виновата в его бедах. Я с гордостью взглянула на него. Это же надо, врезал Блэру. Так ему и надо. Интересно, чего он вдруг так взъелся? Неужели там что-то настолько страшное, что даже клон не хотел воскрешать в общей памяти. Или же, напротив, слишком интересное.