— Исповедуйте, батюшка! — вскричал страшным голосом авторитетный бизнесмен валясь перед отцом Василием на колени. — Мочи нет, отец Василий, душа покаяния требует!
— Альберт Игоревич, дорогой, — сказал отец Василий, возлагая длань на склонённую главу авторитетного бизнесмена Фарафонтова. — А подождать никак?
— Едемте, отец Василий, едемте! — призывно восклицал Альберт Игоревич. — Покаяться хочу! Грешен батюшка! Во многом грешен! Душа прощения просит! Исстрадалась душенька, чёрные дела делаючи! Обмерзела во грехе! Зачерствела в алчности!
— Бог с вами, Альберт Игоревич, — сказал отец Василий решительно, выливая водку из чарки в графинчик. — Едемте!
— Спасибо, батюшка! — Фарафонтов отбил земной поклон, — а я уж не забуду, пожертвую храму! И храму пожертвую, и детскому дому, и отделу культуры, и управлению образования районной администрации! Всем раздам, отец Василий, а сам по святым местам, в рубище, грехи отмаливать! Верите?!
— Верю, верю, сын мой! — сказал отец Василий, поднимая с колен раздавленного совестью авторитетного бизнесмена. — Идемте, Альберт Игоревич, идёмте!
В шестнадцать часов сорок семь минут по местному времени у стационарного поста ГИБДД на выезде из города Мирославска, административного центра Милославского района, Н-ской области сотрудниками ГИБДД старшим лейтенантом полиции Пищагиным П.Р. и лейтенантом полиции Сосноватым К.Т. Был остановлен легковой автомобиль джип «Cadillac Escalade», государственный номерной знак «… … …», принадлежащий гражданину Фарафонтову А.И. За рулём легкового автомобиля джип «Cadillac Escalade» находился священник храма Всех святых в Порфирьевской Слободе отец Василий (Задонников).
— Добрый вечер. Инспектор ГИБДД старший лейтенант полиции Пищагин Пётр Робертович. Ваши документы.
— Здравствуй, сын мой. Али не признал?
— Признал, батюшка. Но по закону обязан истребовать.
— Раз должен, значит должен, — сказал отец Василий, предъявляя старшему лейтенанту Пищагину водительское удостоверение, техпаспорт и полис ОСАГО.
— Ваша машина?
— Побойся Бога, сын мой. Фарафонтова это экипаж, Альберта Игоревича. Вот же он, умаялся, спит на заднем сиденье. Просил не будить.
— Спит, значит, — сказал старший лейтенант Пищагин, заглядывая в окно.
— Спит, — подтвердил отец Василий.
— Куда следуем, батюшка? — спросил Пищагин.
— Сначала в обитель Макаровскую Трёх Святительную. А потом в Городецкое Подворье в тамошний детский дом. Гостинцы везём. В багажнике подарки, две картонные коробки. Могу открыть багажник-то, сын мой.
— Не надо, батюшка. Можете следовать дальше. Счастливой дороги.
— Храни тебя Господь, старший лейтенант.
— Всего хорошего, отец Василий.
Джип набрал скорость и исчез за поворотом. Больше отца Василия и авторитетного бизнесмена Фарафонтова никто не видел. Они навсегда затерялись в бескрайних российских просторах.
На исходе вторых суток Валерий Сидоркин показался на улице. Город его неприятно удивил. Перекрёсток слева закрывала баррикада. Над баррикадой гордо реял красный флаг, изготовленный из женской комбинации. Слева улицу перекрывал жёлтый автогрейдер. За автогрейдером горел костер. Вокруг костра сидели люди, евшие из походных котелков гречневую кашу с консервированной говяжьей тушёнкой. Что ели эти непонятные люди Валерий Сидоркин определил по запаху. В метрах трёх от костра расположилась полевая кухня. Повар, в белом фартуке и колпаке мешал в котле черпаком с длинной ручкой. В тени деревьев прятались стрелки, вооружённые кто чем мог разжиться. Валерий Сидоркин различил арбалеты, охотничьи ружья и бамбуковую духовую трубку. Несколько секунд он раздумывал куда ему пойти и, определившись, двинулся к перекрёстку. Добравшись до баррикады, Валерий Сидоркин полез наверх.
— Дайте руку, товарищ, — сказал ему приподнявшийся над краем человек.
— Спасибо, — сказал Валерий Сидоркин, благодарно принимая помощь.
— Вы оттуда? — спросил человек, когда Сидоркин, перебравшись через кучу наваленного хлама, уселся рядом с ним.