Затем оно просто… замерло.
Галейт продолжал говорить, но Ревик его едва слышал.
— Рейвен и Териан согласились помочь тебе с этим, — сказал старший мужчина. — Рейвен говорит, что уже добыла для тебя ту женщину. Они приготовили её для тебя в вашем номере. Скорее всего, она прямо сейчас находится на расстоянии считанных метров от тебя.
Ревик ощутил, как его руки похолодели.
И всё же он не заговорил.
В его сознании всплыли те брызги крови на воротнике Рейвен.
Он не сводил взгляда с реки, когда в горле встал ком. Он не смотрел на двух других видящих, не будучи уверенным в том, какое выражение сейчас проступило на его лице.
— Я знаю, тебе ненавистно так поступать, — аккуратно сказал Галейт с сочувствием в голосе. — Я это знаю, Дигойз, но это необходимо. Тебе надо довериться мне в том, что это необходимо… и что это не твоя вина. Виноват тот, кто послал её. А не ты. Ты это понимаешь?
Ревик смотрел на медленное течение коричневой реки, не в силах думать.
Она здесь. Они удерживали её здесь, за той запертой дверью.
Чем больше он думал об этом, тем сильнее раскалывалась его голова, и тем сложнее было думать.
Он хотел покончить с этим.
Он просто хотел покончить с этим.
Ещё не осознав, что собирался сказать, Ревик понял, что уже согласился.
— Ладно, — сказал он, чувствуя, как боль в груди усиливается. — Ладно. Я сделаю это.
— Хороший мальчик, — сказал Галейт.
В его голосе слышалось открытое облегчение наряду с тенью того интенсивного горя и сочувствия, которое вплеталось в свет Ревика.
— Спасибо, Ревик, — тепло сказал он. — А когда закончишь с этим, сын мой, я хочу, чтобы ты покинул Вьетнам. Забудь, что мы только что говорили про тот гадкий кусок экскрементов в Баолоке. Териан и Элан могут найти нового торговца в Азии… ты для таких вещей не нужен. Такая работа теперь ниже твоего достоинства.
Голос Галейта сделался ещё теплее, содержа в себе явный посыл, а также привязанность, которую Ревик не мог не чувствовать вопреки расстоянию между ними.
— Я хочу, чтобы ты был со мной, Ревик, — просто сказал он. — Я хочу, чтобы ты был рядом. Я больше никогда не оставлю тебя в таком уязвимом положении, мой дражайший друг… я обещаю тебе это. Ты слишком ценен для меня. Ты слишком важен для нашего дела. Вот почему они так нацелились на меня.
В голосе Галейта вновь зазвучали нотки злости, когда он продолжил:
— …На самом деле, если ты всё ещё хочешь винить кого-то в этом бардаке, Ревик, тогда вини меня. Не себя… меня. Вини меня за то, что я недооценил своих врагов. За то, что и не подумал, что они провернут такой тошнотворный, коварный фокус в отношении тебя. За то, что не ожидал, что они так ударят по моему сердцу, где я сам уязвимее всего.
Ревик не говорил.
Он не сводил глаз с медленного течения реки.
— Тебе давно пора сменить обстановку, — добавил Галейт, и его тон вновь окрасился той открытой привязанностью. — Здесь у меня есть для тебя важная работа, Дигойз. Более того, тебе пора занять место, причитающееся тебе по праву.
Галейт помедлил, словно слушая его где-то в просторах над светом самого Ревика. Когда молчание затянулось, другой мужчина осторожно добавил:
— Ты же понимаешь, что это не наказание, друг мой? Что я пытаюсь тебе помочь?
Ревик кивнул, всё ещё не в силах заговорить.
Он кивнул, силясь дышать вопреки боли в груди.
Он кивнул, но в данный конкретный момент понятия не имел, в ответ на что он кивает.
Глава 13. Дерьмовый любовник
Он не смотрел на Териана или Рейвен после того, как разговор по трансмиттеру завершился.
Вместо этого он просто сидел там. Его горло горело, тело ощущалось свинцовым вопреки боли в груди и голове.
Посмотрев через стеклянные двери, он первым делом взглянул на наркотики.
Он подумывал начать с этого.
Привести мысли в порядок.
На это уйдут первые несколько дорожек.
Затем он пи**ец как обдолбается перед тем, как посмотреть, что они приготовили для него за той дверью.
Он знал, что Рейвен не довольствуется просто её убийством.
Потерев глаза, он отключил сигнал трансмиттера, лежавшего на столике из кованого железа, и постарался подумать… подышать.
Весь мир как будто сделался абсолютно тихим, когда статический шум органической связи оборвался.
Он не мог обдолбаться перед этим. И он не станет употреблять.
Даже он не мог быть настолько трусливым, бл*дь.
Одним плавным движением поднявшись на ноги, он подошёл к французским дверям.