Нэйт становится небрежным. Чудовище пожирает то, что осталось от его рассудка. Раньше он внимательно относился к следам, которые оставлял видимыми для посторонних глаз. Теперь он похож на наркомана, который дошел до точки невозврата и сидит на углу улицы, попрошайничая, чтобы заплатить за свою следующую дозу. Он так далеко зашел, что ему все равно, кто узнает об этом.
«Глупости-приглупости, Нэйт. На этот раз ты заплатишь».
Пока я вытиралась, Мэтти уже собрала мою сумку. Она рассеянно бросает личные вещи в мой багаж, пока я натягиваю свободную одежду.
— Эй, твой мобильный телефон звонил, пока ты была в душе. На определителе было написано имя — мистер Кершоу. Разве это не адвокат твоей мамы? Ты говорила с ним о счете для твоей живописи или о ребенке?
— Нет.
Я смотрю на нее в замешательстве.
— То есть да, мистер Кершоу был маминым адвокатом. Интересно, что ему нужно?
— Не знаю, я не ответила на звонок.
Она бросает мне в сумку еще несколько вещей.
— Готово. Давай убираться отсюда к черту, прежде чем Сатана вернется домой.
Она взваливает мою сумку на плечо и помогает мне спуститься по лестнице. Я скрежещу зубами от боли, когда сажусь на пассажирское сиденье. Ноги Мэтти двигаются быстрее, чем ее мысли, когда она мчится к водительскому месту. Она бросает мою сумку на заднее сиденье, прежде чем пересесть на водительское место.
— Хочешь, отвезу тебя на склад? Я могу позвонить тому парню, чтобы он нас впустил. Как только ты устроишься, то хочешь, чтобы я прислала полицейского для оформления твоего охранного ордера?
Я начинаю рыдать. Впервые после приезда Мэтти.
— Я не знаю. Честное слово, не знаю. Не хочу, чтобы он нашел меня, Мэтти. Если он найдет меня, то убьет. Кому я могу доверять, честно говоря? Мне придется идти в суд. Ему плевать на бумажку.
Когда мой дом исчезает из виду, что-то внутри меня открывается, и четыре года подавляемого гнева и обиды выплескиваются наружу.
Мэтти оставляет меня в тишине с моими слезами и безмолвной яростью. Она боится за меня. Ее тело плотно и жестко сидит на водительском сиденье. Мэтти хочет, чтобы я почувствовала себя лучше, но она не знает, что сказать… что сделать. Ее слова будто создают эффект осязания, но их не слышно, только видно по ее испуганному выражению лица. Она смотрит на меня с натянутой улыбкой на губах. Ее молчание не остается незамеченным. Мэтти не сможет замолчать, если ее мозг не будет полностью перегружен. Она слишком быстро водит машину и слишком много раз смотрит в зеркало заднего вида, чтобы излучать хоть какое-то чувство спокойствия.
Наконец, она нарушает молчание.
— Как ты думаешь, чего хочет адвокат твоей мамы?
— Я понятия не имею. Мамы нет в живых уже пять лет.
— Ты должна позвонить ему. Возможно, ему удастся тебе помочь.
Мое любопытство берет верх.
— Мэтти, могу я одолжить твой телефон?
— Ну конечно, само собой. Он в моей сумочке.
Я достаю ее сотовый телефон и набираю номер мистера Кершоу. Огненная боль пронзает меня, и я тяжело дышу, пока продолжается наш разговор. Мэтти уже подъезжает к складу, когда я смотрю на нее и меняю планы.
— Нам нужно бежать в центр. Ты можешь отвезти меня туда?
— Конечно, но что стряслось?
— Он не может сказать мне об этом по телефону, но сообщил, что это срочно. Ему нужно увидеть меня как можно скорее. Что, если... это маловероятно, но что, если он знает о Нэйте, и у него есть способ помочь мне? Я должна знать, в чем дело.
Мэтти с надеждой смотрит на меня.
— Я молюсь, что он этого хочет. Давай отвезем тебя в центр города.
Глава 11
Проблемы с папочкой
Я погружаюсь в холодную серую кожу кресла, слишком жесткого для моего изломанного тела. В воздухе витает сильный аромат мебельной полироли и сигарного дыма. Мистер Кершоу восседает в своем кресле, подобно небольшой горе. Даже не вставая, легко определить, что его рост намного выше метра восьмидесяти. Его мощное телосложение заполняет собой огромное черное кожаное кресло. Он абсолютно лысый, поэтому взгляд его пронзительных голубых глаз целиком завладевает моим вниманием. Они оценивают мою слабость и страх, пока я не выдерживаю и отвожу глаза.
Прежде чем успевает сказать что-либо еще, он переходит к очевидным фактам.
― Бог мой, Мэдоу! Что с тобой случилось?! Это сделал Нэйт?
Я еще глубже погружаюсь в себя.
― Вы можете мне помочь?
― Твоя мать никогда не доверяла ему. Она пришла бы в ужас, увидев тебя в таком состоянии.
― Не вмешивайте в это мою мать.
Я ерзаю по жесткой коже, вжимая плечи в спинку кресла. Пытаясь обрести хоть какой-то комфорт.
― Мне не нужны напоминания о том, какой неудачницей я была бы в ее глазах.
― Ты не неудачница, Мэдоу. Пускай твоей матери больше нет, но я пообещал ей заботиться о тебе. Очевидно, что это я неудачник. Думаю, пришло время выполнить свое обещание. Готова ли ты принять мою помощь?
Я устало вздыхаю.
― Этот кавардак на моей совести, но я не знаю, как все исправить.
Мое внимание переключается на собственные пальцы, которые теребят край блузки.
Краем глаза я наблюдаю, как он перекладывает бумаги на столе, внезапно усмехнувшись каким-то своим мыслям.
― Мэдоу Ларкин. Твоя мама была такой затейницей.
Его мужественный смех эхом отражается от кирпичных стен, которые, по ощущениям, надвигаются и давят на меня.
― Имя, данное тебе твоей мамой, ассоциирующееся с певчей птицей, имеет особое значение. Держу пари, ты этого не знала (прим.: имя героини Meadow – отсылка к названию птицы meadow bird ― североамериканская певчая птица, зимующая в Южной Америке, по др. «боболинка»).
Мой взгляд снова возвращается к нему.
― Мэдоу, я думаю, пришло время тебе узнать ее секрет.
― Секрет? Какой секрет? Моей мамы нет в живых уже пять лет. Если бы она хотела, чтобы я что-то знала, почему не рассказала мне об этом сама, когда лежала на смертном одре?
Выражение его лица меняется.
― Мне искренне жаль, Мэдоу. Ты права, твоя мать, вероятно, не одобрила бы того, что я сейчас скажу, но ты уже не ребенок. По правде говоря, я уверен, что твоя мать также не одобрила бы и ту жизнь, на которую ты обречена, поэтому мне пришлось взвесить все за и против, и, судя по тому, что я вижу сегодня перед собой, тебе необходима эта правда.
Спазмы в животе заставляют меня сложиться вдвое. Я крепко обнимаю себя руками за талию, да так что побелели костяшки пальцев.
― Ты в порядке?
Мистер Кершоу приподнимается со стула, задрав кверху нос.
Я вскидываю руку перед его лицом.
― Я в порядке. Мы можем продолжить? У меня есть дела, которые мне нужно успеть сделать сегодня.