Его слова подобны ноге, которая нажимает на педаль газа. Чем быстрее он приближается ко мне, тем больше я начинаю паниковать. Я хватаюсь за руль и пытаюсь сохранить самообладание. Милость и храбрость никогда не даются легко, но альтернатива никогда не заканчивается хорошо, поэтому тщательно подбираю слова.
— Почему ты остаешься со мной? Ты заслуживаешь гораздо большего, Нэйт.
Он подходит ко мне, но я отхожу. Нэйт собирает мои волосы сзади в кулак и запрокидывает мою голову, прежде чем поцеловать меня в шею.
— Потому что я люблю тебя, детка. Ты принадлежишь мне. Ты всегда будешь моей. Убери этот гребаный беспорядок и иди в постель.
Глава 3
Нежданный гость
Я подметаю пол уже в третий раз. Не пропуская ни одного стеклышка стакана, давая время виски убаюкать Нэйта и погрузить в глубокий сон. Мы не должны будить монстра.
Пробираюсь под простыню и одеяло, при этом слушаю его постоянное сопение. Звук уверяет меня, что я в безопасности на данный момент. Моя грудь наполняется воздухом и опадает, когда с облегчением закрываю глаза. Я измучена, но сон дразнит меня, исполняя пируэты где-то над головой. Мое тело не может выдержать ни минуты этого коварного дня, но мой разум решил работать сверхурочно.
Когда я лежу в постели, мои мысли возвращаются к первой встрече с Нэйтом. Мне было всего двенадцать лет, когда он переехал в соседний дом. Нэйт был красив. Мое сердце колотилось в груди сильнее с каждым разом, когда я наблюдала за ним. Иногда я часами сидела у окна спальни… ожидая мимолетной встречи. Нэйт был на четыре года старше меня и уже учился в старшей школе, так что мое увлечение осталось незамеченным. Иногда он поглядывал в мою сторону и улыбался, и я чуть не падала в обморок. Наверное, я и есть причина, по которой была придумана фраза «легкомысленная, как школьница».
Не только я приглядывалась. Все соседские девчонки глазели на него. Это был год расцвета моей популярности в школе. Внезапно каждая женщина в радиусе трех километров от моего дома захотела пообщаться со мной. Теперь, когда я стала старше, то поняла причину. Их интерес никогда не был связан со мной, дело было в Нэйте. Я позволяла им использовать меня, но мне было все равно. Внимание было приятно, каким бы искусственным оно ни было.
Нэйт перекатывается ко мне и кладет руку мне на живот. Мое дыхание становится более глубоким, и я притворяюсь спящей на тот случай, если он проснется. Нэйту наплевать, сплю ли я, если он решит, что хочет секса, но делаю это инстинктивно. Запах его пропитанного виски дыхания накатывает на меня, вызывая рвотные позывы. Не двигаясь, я возвращаюсь к своим мыслям.
Хотела бы я вернуться в то время моей жизни, когда мне было двенадцать. Тогда Нэйт никогда не обращал бы на меня внимания. Он умчался бы со своей подъездной дорожки на кобальтово-синем «Мустанге», даже не махнув рукой или попрощавшись. К тому времени, когда я училась в старшей школе, он ушел... в колледж. Я никогда не вспоминала о нем больше. Вот как должно было это закончиться. Все изменилось, когда моей матери поставили диагноз рак четвертой стадии, в конце моего первого года обучения.
Небо буквально падало к моим ногам. Моя мать была всем, что у меня было, и это не преувеличение. Ее отец был строгим баптистским священником, который отрекся от нее, когда она забеременела мной в возрасте около двадцати лет. Даже тогда, в последние мгновения жизни, с ребенком, который скоро останется без родителей, ее гордость не позволила ей обратиться за помощью к своим родителям. Я никогда не знала своих бабушку и дедушку, и так оно и останется.
Я также никогда не знала своего отца… или, как любила говорить мама, моего «донора спермы». Она никогда о нем не рассказывала, и когда я начала спрашивать где-то в четвертом классе, мама давала мне такие же неубедительные ответы:
— Он был не из тех, кто женится, но я уверена, что он полюбил бы тебя.
— Он не живет рядом с нами.
— Его работа не позволяет ему остепениться.
А дальше классика:
— Твой отец был ошибкой незрелой молодой женщины. Не делай той же ошибки, певчая птичка.
Моя мать ни разу не заставила меня почувствовать, что я была причиной отсутствия отца. Но это не облегчило мне этап взросления без мужского образца поддержки. Особенно в самый трудный год моей жизни, когда я могла серьезно воспользоваться поддержкой семьи. В тот год моя ненависть к отцу и дедушке, которых я никогда не знала, возросла. Они знали. Они должны были знать. Тем не менее, ни один из них не показал своего лица, даже на похоронах моей матери. Там, где мои отец и дед потерпели поражение ... Нэйт победил.
Нэйт вмешался и стал моим героем. Никогда не забуду, как он в первый раз постучал в дверь моей матери. Я открыла ее, приняла его компанию и ложь — мою первую серьезную ошибку.
***
Улыбка на моем лице согревает щеки.
— Нэйт? Что ты здесь делаешь?
Время его отсутствия было добрым, потому что он выгладит красивее, чем я помню.
— Мэдоу, правильно?
Он знает мое имя. Он действительно знает мое имя. С трудом шевеля языком, я киваю головой, соглашаясь.
— Могу я войти?
Его слова подобны пощечине, возвращающей в реальность.
— Да. Ну конечно, само собой!
Я приоткрываю дверь шире и смотрю, как его черные конверсы переступают порог.
— Хочешь что-нибудь выпить?
— Конечно.
Он сверкает мне яркой белозубой улыбкой, которая освещает наш дом мрака и гибели.
— У тебя есть пиво?
Мои плечи опускаются.
— Нет, извини. Чай, вода или я могу сварить кофе.
— Нет проблем. Вода подойдет.
Нэйт следует за мной к кухонному столу и садится на один из моих стульев... за мой стол... на моей кухне. Соседские девчонки бы позавидовали. Я наливаю два стакана воды и присоединяюсь к нему. Мои руки дрожат, когда я кладу их на стол.
Сине-зеленые глаза Нэйта пристально наблюдают, излучая силу, которой я не чувствовала с тех пор, как моя мать заболела. Я питаюсь этой силой и впитываю ее, как губка.
— Я слышал, твоя мама заболела. Подумал, что зайду, посмотрю, как ты, и проверю, могу ли я чем-нибудь помочь.
Я так теряюсь в его голосе, что на мгновение забываю, что у меня умирающая мать в соседней комнате.
— Нэйт, это очень мило с твоей стороны, но, боюсь, ты ничего не сможешь сделать.
Мое внимание переключается на разноцветный сосновый стол, на поверхности которого нацарапаны годы износа.
Рука Нэйта накрывают мою, тепло поднимается вверх и пробуждает мою мертвую душу. Мой подбородок поднимается в его сторону.