В. Что представлял собой этот план?
О. Я хочу попросить сделать перерыв. Мне нужно отдохнуть и как следует всё вспомнить.
В. Хорошо. Делаем перерыв на одни сутки.
[1] Киров (Костриков) С.М. (1886—1934) — партийный и советский государственный деятель, ближайший соратник И. В. Сталина. С 1926 года руководитель ленинградской партийной организации. Застрелен в Смольном 1 декабря 1934 года, что послужило началом Большого Террора.
[2] Менжинский В. Р. (1874—1934) — партийный и советский государственный деятель, преемник Ф. Э. Дзержинского на посту председателя ОГПУ, один из организаторов массовых репрессий.
[3] Репрессии в отношении офицеров Красной Армии, служивших до революции в Русской Императорской армии, осуществленные органами ОГПУ в 1930—31 гг. Всего было арестовано более 3000 человек, свыше тысячи расстреляно.
[4] Гамарник Я. Ц. (1894—1937) — с 1929 года начальник политуправления РККА, ближайший соратник М. Н. Тухачевского. Застрелился в ожидании ареста 31 мая 1937 года.
[5] Тухачевский М. Н. (1893—1937) — советский военный деятель, маршал Советского Союза. Руководил подавлением антисоветских восстаний в Кронштадте и Тамбовской области. Апологет разгрома противника на его территории в ходе короткой наступательной войны. Арестован 22 мая 1937 года по обвинению в заговоре, расстрелян 11 июня того же года.
[6] Наркомвоенмор Ворошилов К. Е., считавший военную доктрину Тухачевского авантюристической, настоял на снятии последнего с должности заместителя наркома и назначении командующим Ленинградским военным округом.
[7] Петерсон Р. А. (1897—1937) — латышский революционер, активный участник Октябрьской Революции и Гражданской войны, с 1920 года комендант Кремля. Подозревался в организации покушения на И. В. Сталина в 1935 году (дело «Клубок»). Расстрелян в августе 1937 года.
[8] Енукидзе А. С. (1877—1937) — советский партийный деятель, секретарь ЦИК СССР с 1922 года. Один из немногих большевиков, который был на ты с И. В. Сталиным. Подозревался как центральная фигура организации покушения на Сталина в 1935 году (дело «Клубок»), расстрелян в декабре 1937 года.
Протокол допроса № б/н от 14 марта 1938 года
В. Когда произошла вербовка Вас представителями правого блока?
О. Помилуйте, какая вербовка. Какой правый блок? Не было этого блока в помине, теперь уже спокойно можно об этом говорить, после того как московские процессы[1] закончились. Когда Троцкого отправили за границу, были отдельные высказывания его бывших сподвижников — Бухарина, Рыкова, Каменева, Зиновьева, частично Радека, других, которые помельче. Собирались, под рюмочку начальство ругали, как у нас принято, обычно на квартире у Томского[2]. Сталин уже тогда их всех от настоящей власти отодвинул, вот они и злобствовали. Я в этих заседаниях тоже иногда участие принимал, так, больше из любопытства. А им приятно было, что главный человек в ОГПУ с ними заодно.
В. Для старых революционеров довольно безрассудный шаг?
О. Революционеры они, конечно, все старые, только бестолковые. Как Троцкого скинули, остались словно ягнята в поле без поводыря. Всё прожекты сочиняли, мы со Сталиным поговорим, мы его убедим. Помню, что пьяный Рыков[3] бахвалился, если бы его план пятилетки приняли, по-другому бы сейчас страна жила. Не знаю, не знаю, я чекист, а не финансист. Я только поддакивал, у меня же немалый опыт создания мистификаций. Напомню, операция «Трест», дело «Промпартии»[4]. Они все фанатики французской революции, считали, что я такой новый Фуше[5], который все режимы переживёт. Они со мной дружить хотели, особенно после того, как я мастерски Горького на Родину заманил.
В. То есть Вы утверждаете, что это Вы их использовали, а не они Вас?
О. Я рассматривал эту братию как разменную монету. Я планировал их сдать при первом удобном случае, разыграть карту троцкистско-зиновьевской подпольной организации, которая вредит строительству светлого будущего. Так оно и получилось, только уже без прямого моего участия.
В. Инструкций от заграничного центра Троцкого не поступало?
О. Может, и были какие-то отдельные письма. Один агентурный источник сообщил, что у Бухарина[6] во время служебной поездки в Париж была встреча с сыном Троцкого Седовым. Но этот источник ненадёжный, в ИНО подозревали, что он двойной агент, на англичан работает. В целом, вся эта троцкистская организация была рядовой разработкой, лежала у меня в последнем ящике стола до подходящего момента.