Мы пришли в магазин хозтоваров. Он уже был украшен, так, как я и запомнил на всю жизнь, многочисленные кусочки ваты на ниточках свисали с потолка. Стал искать глазами прилавки с игрушками. Да. Уже выложили. Метнулись вдвоём с женой туда. Галия принялась рассматривать их, брала понравившиеся из наваленных целыми горками куч и подавала мне. Она, как ребёнок, металась вдоль прилавка и хватала всё подряд, да ещё и в двух экземплярах.
— На работу и домой! — возбуждённо выбирая разноцветные шары, объясняла она. — Дома же вообще ни одной игрушечки нет.
— Как же вы так живёте? — услышав Галию, спросила рядом стоящая тётка с сумками в обеих руках.
— Молодожёны. — быстро пояснил я. — У нас ещё вообще ничего нет, кроме щенка и котёнка.
— Чего это, ничего нет?! — возмутилась жена. — У нас уже кухня есть. Вот ёлку купим, игрушками нарядим.
— Ага. Где-то я это уже слышала! — рассмеялась тётка. — Ёлка… Котёнок со щенком…
— Пришли ребята вскоре, а ёлка на полу. — услышали мы рядом детский голосок. — Немало было горя котёнку и щенку.
Я не верил своим ушам. Мы учили в первом классе эту песенку…
— Их так нахлопали, их так нашлёпали, — продолжал тихонько, себе под нос, петь мальчишка.
— Что было очень стыдно котёнку и щенку. — допел я.
— Вы тоже знаете эту песню? — с детским наивным удивлением взглянул на меня мальчишка.
— Привет. — присел я перед пацаном. — Как тебя зовут?
— Паша.
— О! И меня тоже.
Галия заинтересовалась нашим разговором.
— Тоже игрушки выбираешь? — спросила мальчика она.
— Нет. Я только посмотреть.
— Хочу сделать тебе подарок, Паша. — сказал я. — Выбери себе три игрушки.
— Правда? — глазёнки у него загорелись.
— Да что вы, чужому мальчишке будете игрушки покупать? — с сомнением глядя на нас, спросила покупательница.
— Он не чужой, он тёзка. — ответил я. — Знаешь, кто такой тёзка? — спросил мальчишку. Он пожал плечами, немного испуганно поглядывая на тётку. — Мы оба Паши, значит, тёзки, это те, кого зовут одинаково. Понял? — он кивнул. — Выбирай игрушки.
Мальчик выбрал гриб и зайца на прищепках и большой шар с рельефными изображениями по бокам.
Я расплатился за все игрушки. Галия руководила, что с чем вместе упаковывать.
Мы вышли втроём из магазина. Пашка бережно нёс свой свёрток. Поздравив его с приближающимися праздниками, пошли домой. Настроение было просто изумительное. Галия шла очень задумчивая, но довольная. Внезапно пошел снег и в воздухе затанцевали тысячи снежинок.
— Волшебный вечер просто! — прошептала Галия, глядя вокруг полными восторга глазами.
Да, точно, волшебный…
— Давай, на завод заедем. — попросила радостная жена. — Посмотрим, как там дела и игрушки оставим, чтобы мне их в институт завтра не тащить.
— Конечно, давай, заедем. — согласился я.
У второй проходной завода, через которую мы всегда ходили, что-то происходило. Ворота настежь, на территорию проехала скорая. Внутри мы увидели милицию и толпу народа на улице. Никогда такого не было. Обычно все по рабочим местам сидят. Начало темнеть. Что происходит, было не разобрать. Мы с женой, не сговариваясь, перешли на бег.
— Смотри! Это же у нас! — воскликнула Галия.
— В смысле, у вас?
— Корпус наш.
Мы подбежали к толпе.
— Что случилось? — спросил я.
— Да вон, товарищ прыгнуть грозится, — усмехнувшись, сказал работяга в телогрейке и достал пачку папирос. — Говорят, жена от него ушла…
— Ну ушла и ушла. — пробормотал я, вглядываясь вверх и пытаясь понять, на каком хоть этаже прыгун. — Баба с возу — кобыле легче.
Работяга одобрительно хмыкнул, а мне ощутимо прилетело в бок. Оглянувшись, увидел строгое лицо жены.
— Милая, я пошутил! — улыбнулся я.
— А что ты шутишь, когда у человека трагедия? — спросила меня жена строго.
— Извини, люди по-разному реагируют на такие вещи, — повинился я, — врачи вон, даже шутят в морге вовсю. Стресс так снимают. Вот я и попытался сгладить для себя остроту ситуации…
— Га-алечк-ааа! — вдруг раздался сверху душераздирающий вой.