Выбрать главу

Проснулись мы в пятом часу, точнее, нас всех Аришка подняла.

– Ну, что, – обратился я к заспанным домочадцам, выползшим на кухню, – финишная прямая. Завтра вечером будем уже на море.

Мне поручили Аришку. А бабушка с Галиёй быстренько собрали на стол перекусить перед отъездом. И далее занимались сборами продуктов в дорогу, всё-таки почти сутки ехать.

Конечно, на самолёте было бы быстрее, – думал я, бегая за племянницей по квартире. – И билет всего двадцать пять рублей стоит. Но Галие в самолёт нельзя. Один я буду летать, конечно, для экономии времени. Сейчас вот только назад придётся на поезде вернуться. И в конце августа тоже на поезде обратно поедем.

В семь часов, как обещали, пришли отец и сын Гончаровы, мы разобрали с Гришей тяжёлую поклажу. Гриша взял на себя обычный бабушкин чемодан. Маленький чемодан на колёсах отдали Родьке. Он был в восторге от этой конструкции. А Гриша и Трофим с любопытством разглядывали сей девайс. Предложил большой чемодан на колёсах Трофиму, но он отказался, типа, что я, ребёнок, что ли? Ну, повезу сам, раз вы все стесняетесь. Взял на себя ещё Родькин рюкзак. А Трофим тащит их с бабушкой рюкзак.

– Так, Аришка на бабушке, – огляделся я. – Галия, на тебе ваши с бабушкой дамские сумки. Остальные сумки с продуктами берите в свободные руки, – посмотрел я на Трофима с Гришей.

Одна сумка осталась, пришлось привязать её к ручке моего чемодана на колёсиках. Вот вам и ещё один плюс этой конструкции, – подумал я.

Выдвинулись ровно в запланированное время. Приехали на вокзал, как я и предполагал, за полчаса и встали под табло ждать, пока объявят, на каком пути будет стоять наш поезд.

– Какой у нас вагон? – спросил Трофим.

– Четвёртый, – посмотрел я билеты.

– Надо слушать откуда нумерация начнётся, с головы или с хвоста состава, – проговорил он. – Хорошо бы с хвоста, идти ближе.

– А у Родьки в шестом вагоне место, – озадаченно посмотрел на меня Гриша.

– Здрасте. А как так получилось? – спросил Трофим.

– Так мы же порознь билеты брали, – растерянно ответил Гриша.

– Что же теперь делать? – испуганно взглянула на меня Галия.

– Ничего не делать, – постарался как можно спокойнее ответить я, заметив испуганные глаза Родьки, – днём будем ехать в одном купе. А на ночь я с малым поменяюсь местами, он будет спать с вами, а я в шестом вагоне.

– Спасибо! – воскликнул Гриша. – И что я не догадался тебя спросить, в какой вагон ты билеты взял?

– Ну, бывает. Я сам об этом не подумал, – кивнул я ему, показывая, что всё нормально.

Не помню точно, кто из нас первый билеты взял. Может, это и я косякнул. А вообще, с билетами дефицит, и в запрашиваемом вагоне могло тупо не быть билетов. Надо было одновременно кому-то одному на всех билеты брать. Хотя бы в одном вагоне ехали бы.

Объявили посадку. Сразу договорились с проводницей в шестом вагоне, что я меняюсь местами с ребёнком, чтобы не удивлялась потом, что я по детскому билету еду. А пока мы все набились в четвёртый вагон и пытались рассовать багаж. Часть пришлось закинуть на третью полку, предварительно сняв оттуда матрасы.

Наконец, мы разместились. Трофим с Гришей вышли на перрон покурить, я вышел с ними. Гриша сунул мне четвертной.

– Покатайтесь там с Родькой на всём, чём можно, – попросил он. – Лодки, карусели. Не экономь. Отец на август поедет, я ему с собой ещё денег дам. Гуляйте на полную катушку, мороженное, газировка.

– Хорошо, не переживай. А у тебя есть какой-нибудь телефон для связи? – осенило меня в последний момент. – Может, рабочий?

– Нет, я ж на курсах учусь, – ответил он.

– Так, ну, тогда, договорюсь с Галиёй, что, когда я в Москве буду, раз в неделю, например, вечером в среду в восемь часов, они с Родькой будут нам с почты звонить на мой домашний телефон. Будешь приходить и разговаривать с сыном.

– О, давай. Так и сделаем, – оживился он.

– Так, отъезжающие, пройдите в вагон! – крикнула проводница и мы попрощались с Гришей.

Он подошёл к окну. Мы не сразу заметили его за соседями на боковых полках нашего плацкарта. А когда заметили, Родька кинулся к окну и разревелся.

– Только этого не хватало, – удивился я, глядя на рыдающего пацана и испуганного отца за окном.