— Это я прекрасно понимаю! — заверил его Шанцев. — Поэтому-то я и здесь.
— Трудись, дерзай, ищи! А найдёшь, сразу звони, — протянул Валентин ему руку, намекая, что пора бежать.
Он ушёл. А Шанцев посидел ещё какое-то время, размышляя над его словами. Никогда ещё он не занимался такой ерундой, как поиск чужих грехов. Всегда считал это ниже своего достоинства. Но, видимо, надо менять свои принципы, — с горечью подумал он. — С волками жить, по волчьи выть.
Москва. Президиум Верховного Совета СССР.
— Меня Камолов что-то вызывает, — сказал Марку Валиев, выйдя из своего кабинета. — Чувствует моё сердце, что это по поводу нашего молодняка.
— Ну, удачи, — напутствовал начальника Марк и Валиев отправился к зампреду.
— Проходите, проходите, Ильдар Ринатович, — произнёс Камолов и кинул на Валиева такой суровый взгляд, что тот сразу понял, что ничего хорошего ждать не стоит.
В кабинете уже сидел Пархоменко из Секретариата и Валиев сел рядом с ним напротив зампреда.
— И что вы устроили? — окинул их тяжёлым взглядом Камолов. — Почему молодёжь не отпускаете на помощь парткому? Это же не какая-то блажь Семерова, он нужное для всех дело делает! С чего вы решили, что можете решать кому и где дополнительно работать, партии помогая?
— Игнатий Фёдорович, но студенты сами не хотят, — попытался оправдаться Валиев.
Пархоменко при этом промолчал и лишь сменил позу.
— Что значит, они не хотят? — воскликнул Камолов. — Они комсомольцы или кто? Надо заставить.
— Вы, только, тогда сами Ивлева заставляйте, ладно? — с ехидной улыбочкой проговорил Пархоменко. — Мне зачем проблемы потом от Межуева получать? Ивлев сразу к нему жаловаться побежит, только попробуйте на него надавить.
— На Ивлеве свет клином не сошёлся, — тут же согласился Камолов, вспомнив, что Ивлев, и в самом деле, протеже Межуева. — Других комсомольцев полно. Верно, Ильдар Ринатович?
Валиев вынужден был кивнуть под тяжёлым взглядом зампреда. Выглядеть перед ним руководителем, не способным справиться с небольшим коллективом малолеток ему совсем не хотелось.
Вернувшись от Камолова в Комитет по миру он с расстроенным видом сел рядом с Марком и тот сразу понял, что начальник не смог отбиться от дурацкой инициативы парторга.
— Ну что, не вышло? — с сочувствием спросил он.
— Нет. Прожектору быть, дело нужное. А студенты не хотят работать, значит, надо заставить, — расстроенно рассказал Валиев. — Сейчас парни придут, что я им скажу?.. Пархоменко, гад, отвертелся… Оказывается, за нашим Ивлевым Межуев стоит!
— О как, — удивился Марк. — Это серьёзно.
— Ещё как серьёзно, — заметил Ильдар. — Камолов сразу на попятный пошёл насчёт Паши. Только наехал с угрозой на Пархоменко, а как про Межуева услышал, так и взгляд в сторону. Никаких к нему больше вопросов, а Ивлев не хочет в Прожекторе работать, ну так и не надо.
— Послушайте, Ильдар Ринатович, может, оно и к лучшему. Хочет Камолов, чтобы наши ребята работали на партком, ну, пусть поработают. А вам надо их возглавить, оттеснить этого Самедова,в конце концов, это ваши люди. Пусть тот же Камолов увидит, что вы пользуетесь уважением у молодёжи. Ну, и вообще, лишний раз наверху засветитесь. Может, это как раз тот шанс, что не каждый год выпадает, обратить на себя внимание высокого начальства, а мы и не поняли.
— Что ты предлагаешь, Марк Анатольевич? Опять идти ждать Семерова под дверями кабинета два часа?
— Не знаю, стоит ли самому за себя хлопотать… Пусть бы ребята наши с такой инициативой вышли, — подсказал Марк. — Надо с ними поближе подружиться, а на этой почве и с Ивлевым ближе сойтись. Он хоть от Прожектора и отбился, но друзьям своим всегда помогает, это легко заметить. Можно им посложнее задачки подкидывать, чтобы к нему бежали за помощью. А там, глядишь, удастся и перед Межуевым засветиться. А с такой поддержкой за спиной… сами же сегодня видели…
— Эх, Марк Анатольевич! Что ты в Комитете по миру делаешь с такой светлой головой? — воскликнул, заметно повеселев, Валиев.
Глава 4
Москва. Лубянка.
Старший лейтенант Портнов Сергей Дмитриевич получил информацию о пересечении агентом «Скворец», переданным недавно в его ведение из-за перевода предыдущего куратора в другой город, государственной границы. Рейс из Италии. Запросил личное дело агента, увидел, что с ним давно не было встреч и решил исправить ситуацию. Да и нужно оценить пользу агента на глазок, а то бумаги полного представления не дают. Но особых ожиданий у него не было — отзывы, имевшиеся в деле об агенте, в том числе из резидентуры в Ливане, были, как бы сказать, не то что не блестящими, а откровенно негативными. «Тупая», «завистливая», «чрезмерно прямолинейная и простодушная», действует при конспиративной встрече «как слон в посудной лавке» — так себе характеристика для агента… История про колбасу вообще его потрясла. Из плюсов были только сногсшибательная внешность, верность мужу и привязанность к брату. Последнее и помогло провести вербовку. Не густо…
Он тут же позвонил на домашний номер агента, но, услышав мужской голос, тут же положил трубку. Муж, да еще и араб — плохая идея приглашать жену к телефону мужским голосом. Было бы срочно, сходил бы попросил одну из девушек в соседних кабинетах. Но особой срочности не было, да и лишний раз нарушать конфиденциальность агента офицерам не рекомендовалось… Попробуй, потом, если это всплывет, обосновать, почему никак без этого нельзя было обойтись. Пришлось выждать пару часов и сделать ещё одну попытку. Наконец, ему улыбнулась удача, он попал на агента, представился и договорился о встрече в кафе недалеко от её дома.
Москва. Квартира Эль Хажжей.
Собираясь на встречу, Диана раздражённо думала, что от сотрудничества с госбезопасностью нет никакого проку. Агентом сделали, а ничему не научили. До всего самой приходится додумываться и искать пути. Даже пострелять в тире не дали с инструктором ни разу. Да и в целом настроение было не очень — спала плохо после возвращения, и голова побаливала… Похоже, женские дни вот-вот начнутся, а для нее это был опасный период… эмоции иногда буквально сносили крышу.
Эх, высказать бы ему все, что я думаю по этому сотрудничеству! Им все — а мне ничего! — подумала злобно Диана. — Эх, нельзя, Пашка запретил… А он дурного не посоветует…
Москва. Президиум Верховного Совета СССР.
— Все пришли? — вышел из своего кабинета Валиев, когда услышал голоса за дверью.
— Нет, Ильдар Ринатович, Миши ещё нет, — ответил Брагин.
— Да вот он, — заметил Марк, глядя на открывающуюся дверь.
— Всем привет, — вопросительно обвёл Кузнецов глазами собравшихся, подошёл к ним, не раздеваясь, и протянул всем по очереди руку, здороваясь. — Что-то случилось?
— В общем так, ребят, — начал Валиев. — Не смог я отбиться от предложения вашего бывшего комсорга из МГУ, там и парторг наш упёрся, землю роет, и зампред Камолов кулаком по столу стучит, что мы тут такую нужную инициативу саботируем. Короче, есть у меня идея, как ситуацию все же улучшить, раз уж отстоять не смог. Может, и сумеем с вами какие-то сливки с этого снять, сам ещё не знаю, какие… Как говорится, не можешь победить, возглавь. Давайте попробуем взять всё в свои руки.
— А как? — тут же спросил Витя Макаров.
— Как, Марк Анатольевич, вы считаете? — повернулся Ильдар к Марку, внимательно слушавшему своего начальника всё это время.
— Я вижу только один способ, — задумчиво ответил тот. — Парням надо идти к Камолову и говорить, что работать в новой структуре они, в принципе, не против, но не под руководством Самедова. Можно даже рассказать зампреду, почему тот вылетел из МГУ. Будет неплохо для того, чтобы Самедов потом не мог еще какую-нибудь идею выдвинуть, из-за которой снова бегать придется, как ошпаренным. Кто же ему даст, если зампред Верховного Совета о нем правду узнает…