— Мы все первые получим по комплекту, — заверил меня Захаров. — Ещё не хватало… Столько сил потрачено… Ладно. Будет нам урок — нельзя выпускать то, что никто больше не выпускает, а всем нужно… У тебя есть ещё что? Что там с кладом? Я сделал пару звонков, обещали помочь…
— Сработало, клад будет в нашем новом музее. Только две монеты у нас отжали. Хоть и самых ценных, но вряд ли посетители нашего музея в этом будут способны разобраться, — ответил я. — Как там, кстати, дела с проектом строительства? К весне успеем согласовать?
— Должны успеть, люди работают, — ответил Бортко. — Там уже столько денег заряжено…
— А можно хоть посмотреть? — спросил я. — Кстати, Андрей Юрьевич, — обратился я к Мещерякову, — вы проект этот одобрили?
— А что один проект одобрять? — ответил он. — Его надо на месте смотреть, вместе с подъездными дорогами…
— Не поздно потом будет? — с сомнением спросил я. — Подъездные дороги мы сможем потом по-своему сделать?
— Сможем, почему нет? — задумчиво ответил Бортко. — Мы же сейчас только здание самого музея согласовываем. Потом начнём строить и займёмся проектированием остальных зданий.
— Так коммуникации, наверное, надо сразу на весь комплекс закладывать, — предположил я.
— Мы там по максимуму всё берём, — ответил Бортко. — Надо — не надо, пусть будет.
— Это правильно, — кивнул я. — Ну, у меня, вроде, всё… А! Ганин уже дома, ему с одной ноги гипс сняли. Марьяна на типографии одна шуршит, но молодец, справляется.
Мои действия по модернизации вверенных предприятий одобрили. Но когда что-то делаешь качественно, то нечего удивляться, что тебе поручают больше работы. Так что я получил поручение заняться швейной фабрикой рядом с нашей обувной фабрикой. И подумать, что там можно было бы отшивать из дополнительной продукции камвольной фабрики.
Если швейка работает только на Министерство здравоохранения, это может стать большой проблемой, — думал я, пока наши обсуждали другие вопросы. — Самое безопасное — это выпускать чуть больше официальной продукции. Почему я и настаивал, чтобы обувная фабрика шила наши дополнительные модели и официально тоже. На дополнительных коробках те же этикетки, те же штампы ОТК, никому в голову не придёт разбираться, где это выпущено, из какого сырья, на каком оборудовании? Вот, пожалуйста, есть официальное производство. А то, что по Союзу разошлось на несколько тысяч пар больше, никто и никогда не обнаружит. Просто больше граждан обуем в дефицит…
А если швейка одни наволочки и пелёнки фигачит для больниц, как люди говорили, то это может стать большой проблемой… Нашить-то мы нашьём, хоть чёрта лысого, но под чью продукцию мы это замаскируем? Под чужого производителя маскироваться опасно. Поменяют они у себя цвет чернил на штампах ОТК, а потом кто-нибудь из них купит случайно наши изделия и обратит на это внимание. И погорим мы все на такой ерунде!
Глава 4
Москва.
Как только все деловые вопросы, что касались меня, на нашем совещании закончились, я сослался на командировку и попрощался со всеми. Во внутреннем кармане пиджака лежал плотненький конверт сторублёвок. Не очень удачно путешествовать с такой суммой, но не заезжать же домой, чтобы там ее оставить в тайнике в подаренном генерале столе. К счастью, я не собираюсь ни во что ввязываться, ходить по темным переулкам, напиваться до потери сознания — так что, по идее, деньги будут в безопасности и в кармане. Тем более у меня богатейший опыт девяностых — когда деньги у тебя вытянуть могли где угодно, от метро до очереди в магазине, и все необходимые инстинкты по их сохранности давно отработаны.
Решил лететь самолётом до Брянска, а оттуда уже на такси. Добравшись до аэропорта, взял билет на ближайший рейс, до которого оставалось ещё больше полутора часов, и позвонил домой, сообщил, что билеты уже на руках, жду вылета. Попросил позвонить Шанцевым, сказать, что буду у них под утро, чтобы не испугались ночного гостя. Ну и собак своих чтобы покрепче привязали, помню я рассказ Шанцева, как его волкодав сорвался с цепи, перемахнул через забор и бандита под машину загнал… Он же и меня может также встретить, мало ли забыл уже, что я свой.
Не сказать, что тяжёлый был день, но всё равно в здании, в тёплой одежде быстро пригрелся и начал дремать. Пальто расстегнул, а пиджак, наоборот, застегнул на все пуговицы, от греха подальше. Вот когда я пожалел, что у меня нет на рубахе застёгивающихся карманов, как у военных.
Москва. Оздоровительный комплекс завода «Полёт».
— Виктор Павлович, — подсел Бортко к Захарову поближе, а Сатчан сел за стол рядом с другой стороны. — Тут к нам за помощью обратился директор пятого таксопарка. За него крепко ОБХСС взялась…