Директор тоже приходил, но он совсем по-другому себя вёл. Спрашивал, всё ли у нас есть для работы, всем ли нас обеспечили? Если бы не он, не видать бы нам шланга, как своих ушей. Таскали бы сейчас воду вёдрами. А так набрали бочку воды и не паримся.
Весь в своих мыслях вошёл в дом и застал у нас целое собрание.
— Что тут такое?! — резко спросил я от неожиданности. — Что случилось?
Я оглядывал присутствующих, и по лицам бабушки, Никифоровны, мамы и Клары Васильевны не мог определить, произошло что-то хорошее или наоборот.
— Паша, Эмма очнулась! — сквозь слёзы проговорила Клара Васильевна.
— О, как! А плачете чего?
— Инна звонила, — пояснила мама. — она не узнает никого и ничего не помнит.
— Но она говорит? — уточнил я.
— Вроде, да.
— Всё нормально, — постарался успокоить я женщин. — То, что она чего-то забыла, это не страшно. Главное, что она не овощ! Что-то вспомнит, с чем-то и кем-то заново познакомится. Это всё уже не важно. Главное, она в сознании. Руки-ноги двигаются?
— Инна не сказала… — растерянно ответила мама. — Но она завтра ещё обещала позвонить.
— Интересно, как там Славка? — озабоченно спросил я. — Как бы он поступление не сорвал с такими новостями…
Зная друга, предположил, что он будет пробиваться к Эмке любыми путями.
Даже аппетит пропал. Бабушка вопросительно посмотрела на меня и подвинула ко мне ближе миску с молочной вермишелью. Заставил себя поужинать.
В хате повисло напряжённое молчание, но расходиться никто не спешил. Даже мама не уходила. Ахмад там, что ли, сейчас один Аришку нянчит?
— Ну, что у вас тут за траур? — недоумённо спросил я. — Всё же хорошо! Эмма очнулась! Разговаривает… Это же великолепно! Инна говорила мне, что с каждым днем шансы, что она очнётся, снижаются. Чувствуете разницу с тем, что могло быть? Вот! А со всем остальным можно справиться и можно жить.
Клара Васильевна улыбнулась, шмыгнув носом. Слишком долгое напряжение и состояние неопределённости не отпускало. И информации было слишком мало.
— Надо дождаться завтрашнего звонка Инны, — сказал я. — Мам, расспроси её подробнее о состоянии Эммы. А то, скажи, мы тут не понимаем, радоваться нам или плакать. И спроси, можно ли её навещать? И про Славку спроси, пожалуйста, как он там экзамены сдаёт? Ладно?
Мама кивнула, засобиралась. Вскоре и Клара Васильевна ушла.
Бабушка с Никифоровной остались сидеть за столом и, чтобы чем-то себя занять, взялись перебирать гречку.
Вернулся из Брянска после устной математики Мишка и сразу прибежал ко мне доложить, что Славка всё завалил. Он сам был очень взволнован и расстроен, чувствовал свою вину в том, что не уговорил друга поступать. Не знал, чем помочь и от этого ещё больше расстраивался.
Все стойко держались все месяцы, пока Эмма была в коме, поддерживали Славку, надеялись на лучшее. А как Эмма очнулась, у всех начали сдавать нервы. И у него в первую очередь. Эх, блин, и как он планирует за Эммой ухаживать, если поступление сорвал, и теперь в армию пойдет, едва признают, что годен?
— Самое страшное позади, — все же попытался успокоить я друга. — Эмма очнулась…
— Да? — воскликнул Мишка.
Он, оказывается, не знал. Сразу после института домой в Святославль вернулся.
— Да. Инна звонила. Правда, Эмма не узнаёт никого и не помнит ничего.
Мишке сразу полегчало, и он, попрощавшись со мной, пошёл домой.
А я поднялся на второй этаж и еле дополз до своей кровати. Это бетонирование меня измотало. А ещё заливать и заливать… Сам не заметил, как провалился в глубокий сон.
Снились счастливые Славка и Эмма. Проснулся в прекрасном настроении. Всё будет хорошо.
Объявил всем на заводе новость про Эмму. В отличие от взрослых, молодежь смотрела на всё гораздо оптимистичнее и встретила моё объявление радостными криками «ура!». Естественно, кричали те, кто был в теме, но остальным быстро все объяснили.
Настроение сразу у всех поднялось, даже у тех, кто лично не знал Эмму. Трудно не радоваться самому, если рядом рады те, с кем сдружился за недели тяжелой работы. И дальнейшие жизненные перспективы для нас сразу окрасились в радужный цвет. Мы искренне радовались за Славку и надеялись, что чёрная полоса в его жизни закончилась. Конечно, всё ещё слишком неопределённо и неясно, но главное — Эмма жива и в сознании. Остальное не важно.
Рабочий день прошёл на одном дыхании. Все признали, что как будто стало легче работать. Точно, настроение хорошее помогло!