— Да, милая, еще такой нюанс. Квартиру на тебя будем оформлять, будешь у нас ответственным квартиросъемщиком. Если я правильно помню, так это называется.
— Зачем? — удивилась она.
— Ну, я тебе доверяю, и хочу, чтобы ты это знала! — сказал я.
— Да мне и не нужны такие доказательства! — беспечно махнула рукой Галия.
На самом деле, конечно, я хотел подстраховать ее на будущее. Работа ревизора не такая и простая. Тем более, что я ввязался во все эти разборки между московскими кланами. Сейчас, конечно, не девяностые, когда жизнь аудитора и гроша не стоила, но кто его знает, что со мной может случиться. Пусть лучше квартира на ней будет. Тем более, что я против детей ничего не имел, и для них жилплощадь в хорошем месте пригодится. Мало ли какая неприятность случится со мной, когда она по-настоящему будет беременна, а не по справочке от прикормленного врача Сатчана… Не знаю, может это и не нужно вообще, я слабо помнил из прошлой жизни отличия кооперативной квартиры, да еще полученной от исполкома, от обычной государственной, в плане имущественных прав, но лучше подстрахуюсь.
Холодный ветер усилился, начал накрапывать дождь. Поспешил вернуть невесту под крылышко Виктории Францевны. По дороге зашли в гастроном, купили молока. Чуть не забыл про него, всё инструктировал Галию, что не надо на каждом углу распространяться про кооператив. Люди годами, десятилетиями ждут от государства жилье. Далеко не все могут себе позволить заплатить за него. К тому же мы слишком молоды, только приехали в Москву… Не стоит провоцировать у людей зависть. Говори всем, что думаем снимать квартиру. А когда переедем к себе, будем всем говорить, что нас пустили пожить уехавшие на работу за границу родственники.
— Даже родителям нельзя говорить? — с сожалением спросила Галия.
Посмотрел на нее внимательно. Молоденькая девчонка. Только что узнала ошеломительную новость, которая изменит всю ее дальнейшую жизнь. Если ей не разрешать вообще ни с кем поделиться, то она будет сдерживаться какое-то время, но в итоге все равно сорвется и кому-нибудь проболтается, причем непонятно, кому именно. А там неизвестно, как эта утечка информации может аукнуться. Лучше уж пусть своим родителям расскажет. От этого вреда не будет. Они только порадуются за свою кровиночку.
— Своим можно. Но предупреди, что это секрет, — улыбаясь, ответил я, видя, как Галия обрадовалась. Боюсь, она сразу после моего ухода помчится на переговорный пункт.
Заходить к Шадриным не стал. Проводив невесту до подъезда, поехал к себе в общагу.
Вернувшись, Галия сразу прошла на кухню и поставила в холодильник только что купленную бутылку молока. В кухню тут же, как бы невзначай, вышли Виктория Францевна и Маша.
— Как погуляли? — спросила Виктория Францевна, наливая себе чай.
— Обсудили, что надо искать квартиру, как распишемся, — соврала Галия, как и велел Паша.
— Жаль, — протянула Маша. — И когда?
— Мы даже заявление ещё не подавали… — пожала плечами Галия.
— Там ещё распишут не сразу, — подсказала Виктория Францевна. — Так что, не расстраивайся, Маш, еще поживете вместе.
Проводив Галию, решил позвонить Сатчану, рассказать новости, чтобы знал, что дело движется и сам не расслаблялся.
— Предложение сделал, — доложил я. — Что дальше?
— Согласилась? — с усмешкой спросил он. — Теперь нужны ваши паспорта для ЗАГСа. Определимся с датой росписи. Вам же не нужен пир на весь мир?
— Да нет, конечно.
— Тогда на любой день? — уточнил Сатчан.
— Да, чем быстрее, тем лучше. — ответил я. — А что насчёт справки? Ты же сделаешь?
— Да, всё сразу сделаем.
— Деньги нужны какие-то? — спросил я.
— Рассчитаемся, успеем… — отмахнулся Сатчан. — Паспорта привози.
Времени уже половина шестого. Пока к Галие вернусь за паспортом, пока до Сатчана доеду… Что горячку пороть?
— Хорошо. Завтра завезу, — пообещал я.
И пошёл обратно к Шадриным.
— Паша! — удивилась Машка. — Забыл что-то?
— Привет! Паспорт у Галии взять забыл, — ответил я, — как в ЗАГС заявление-то подавать?
Пошутили по поводу рассеянности «юноши со взором горящим». Галия вынесла мне свой паспорт, и я второй раз со всеми попрощался и поехал к себе в общежитие.