– Надо же! – восхитилась Лера. – Ни за что бы не догадалась! Хитрый ты, Митька… – Она прижалась щекой к его плечу и снова положила его руку себе под голову. – Может, она и вредная, зато я ее уж точно всегда с собой буду носить и про тебя вспоминать.
Пепельницу она поставила Мите на живот, чтобы удобнее было стряхивать короткие столбики пепла от их единственной сигареты.
– Митя, ты представить себе не можешь, кого я встретила в Берлине! – вдруг вспомнила Лера и даже на кровати села от неожиданного волнения.
– Кого же? – спросил он.
– Андрея Майбороду! Ну, помнишь, я тебе рассказывала – директора моего бывшего, который с деньгами сбежал пять лет назад?
– А! – припомнил Митя. – Что ж, ты его благодарить теперь должна – за первоначальный импульс. Кто знает, как бы твоя жизнь без него повернулась?
Струйка дыма поднималась над Митиной головой к лепной розетке на высоком потолке. Лера не видела его глаз, только слышала голос – и в голосе было внимание. Она снова удивилась в душе – знала, что звуки, которые Митя слышит всегда, и сейчас живут в нем. И что ему до какого-то ее бывшего директора, до ее турагентства, бизнеса и вообще всего, что и самой ей кажется таким неважным, когда она смотрит в Митины глаза?..
– Что же он теперь делает в Берлине? – спросил Митя.
К финалу Берлинской туристической ярмарки Лере казалось, что она вот-вот упадет от усталости. Конечно, Лера приезжала сюда не впервые, но в этом году ей пришлось собраться и сосредоточиться как никогда прежде.
Когда-то, когда фирма «Московский гость» только начинала работать, конкурентов у нее почти не было. Отец-основатель фирмы Андрей Майборода на всю катушку использовал свои комсомольские связи, и туры у них были едва ли не самыми дешевыми в Москве. И даже когда в один непрекрасный день Андрей исчез, оставив растерянным сотрудникам прощальную записку и не оставив ни рубля на счете, – положение можно было выправить, только взяться как следует. И Лера взялась – да так взялась, что вся ее жизнь круто повернулась. А что ей оставалось делать среди общей растерянности и уныния, воцарившихся в офисе в Петровских линиях?
Ей и теперь страшно было вспоминать те дни. Андреева записочка с предложением всем поискать работу по специальности, а специальность у нее – история искусств с незаконченной аспирантурой, итальянское Возрождение… Очень актуально для Москвы в разгар реформ, когда все мечутся как в лихорадке, ужасаясь при виде ценников в магазинах!
До сих пор ей это снилось по ночам, и Лера просыпалась с колотящимся сердцем. Тогда, после исчезновения шефа, ей уже вспоминались стамбульские лавочки, Переделкинский рынок, бандит Гриша, «охраняющий» торговцев… И как он однажды, длинно сплевывая сквозь зубы, предложил ей натурой расплатиться за место, и неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы Гриша не пропал куда-то навсегда…
Исчезновение Андрея Майбороды означало, что все это снова может стать ее жизнью. И когда – именно в тот момент, когда Костя ушел к лаборантке Люсе, а Лера была беременна и все плыло у нее в глазах от дикого токсикоза!
И что было бы с ней, если бы не удалось тогда, преодолевая тошноту и отчаяние, убедить Женьку Стрепета взять «Московского гостя» под крыло его банка?
Конечно, по сравнению с ужасом тех забот нынешние Лерины трудности – конкуренция на туристическом рынке, например, – выглядели просто детской забавой. Да и вся ее жизнь была теперь другой – Митя все в ней перевернул, все расставил по своим местам…
Но работы было много, и, подъезжая каждый день к сверкающему серебряному комплексу ярмарки, фрау Вологдина заставляла себя забыть обо всем, кроме предстоящих встреч, переговоров и контрактов.
Она давно уже привыкла к пестрому великолепию международных туристических мероприятий. Хотя, конечно, Берлинская ярмарка затмевала любую другую – грандиозностью ежедневного праздника и мгновенно возникающих возможностей.
Даже искушенная Лера каждый день замечала здесь что-то новое. То какие-то буковки лились прямо из небольшого водопада, и из них складывалось название фирмы, то какая-нибудь страна приглашала всех желающих поиграть в гольф на своей ярмарочной площадке, превращенной в поле с изумрудной травкой…
Лере, правда, больше всего понравились обыкновенные деревянные человечки, которых вырезал на глазах зрителей мастер возле одного из стендов. Она купила их штук десять – для Аленки, – и ни одно забавное деревянное личико не повторялось!
Ей надо было успеть по меньшей мере в пять мест одновременно, и она каким-то невероятным образом ухитрялась это делать. А как было выбрать, что важнее?
На Форуме путешествий впервые обсуждались туристские маршруты по России – именно то, чем Лера начала заниматься еще в ту пору, когда западные туристы, а с ними и московские агентства шарахались от России с ее путчами, рэкетирами и бандитами; теперь «Московскому гостю» не было равных во въездном туризме.
А на Форуме туристских экспертов как раз в это время говорили об Африке, и это тоже невозможно было пропустить. Африка почему-то входила в моду у русских, все желали сафари, бедуинов и прочей экзотики, но при этом со всеми удобствами и как можно дешевле.
Лера давно уже научилась разбираться, какую работу можно доверить сотрудникам – хоть, например, бессменному обаятельному лентяю Кириллу Старикову, приехавшему с ней в Берлин, – а чем надо заниматься только самой, забыв о рангах, чтобы потом не искать виноватых.
Если чем-то приходилось жертвовать, то, конечно, обедом, ограничиваясь чашкой кофе. Но походка при всем этом должна была оставаться такой же легкой, улыбка – такой же неотразимой, а запах духов – таким же таинственным…
– Валерия, дорогая, ты устала!
Александр Алексиадис, ее неизменный греческий партнер и друг, перехватил Леру по дороге к кенийскому стенду. За пять лет сотрудничества с Россией Алексиадис неплохо выучил русский и с удовольствием практиковался – даже здесь, в Берлине. А Кирюша Стариков охотно учил его то молодежному сленгу, то каким-нибудь особенно забористым матерным коленцам.
– С чего ты взял, Алик? – удивилась Лера. – Ты хочешь сказать, что я плохо выгляжу?
– Ты будешь хорошо выглядеть, даже если проведешь трое суток без сна и отдыха! – широко улыбнулся Алексиадис. – А говорю я потому, что Кирюша растрепал мне о кое-каких твоих достижениях на этой «мессе». И я понимаю, человек устал, если он столько поработал! Поэтому я хочу тебе предложить, Валерия: поручи Кению кому-нибудь другому, и пойдем в пресс-центр, выпьем кофе. Один бармен оказался соотечественником, он сварит то, что надо.
– Ладно, – согласилась Лера. – Но на полчаса, Алик. Ты же знаешь, как мне приятно болтать с тобой, но я хочу улететь завтра вечером, а не все можно оставить на Кирюшу.
Кофе, сваренный огненноглазым барменом-греком, действительно оказался «как надо». Лера с удовольствием дышала его паром над маленькой белой чашечкой.
– Не волнуйся, милая Валерия, – успокоил ее Алексиадис, – полчаса со мной – не самое бесполезное занятие. Знаешь, с кем я говорил только что?
– С кем? – спросила Лера, откидываясь на спинку кресла и с удовольствием ощущая блаженную свободу, которую всегда она чувствовала, разговаривая с Алексиадисом.
Он был человек моторный, в общении с ним не было ни капли напряжения, и они отлично понимали друг друга.
– С французами. Они занимаются международным школьным обменом и как раз сейчас ищут нового партнера. Они, конечно, не говорят, но я узнал стороной, – с удовольствием ввернул красивый оборот Алексиадис, – что их московские партнеры недавно разорились и вся программа оказалась под угрозой. Одним словом, я порекомендовал им тебя. Ты довольна?
– Спасибо, Алик, – оживилась Лера. – Ты попал в самую точку, я и сама думала, что это было бы интересно – образовательные проекты. Но, по-моему, в Москве этим занимается достаточно фирм?