— Мне нужна помощь, — сказал я, повернувшись к перегородке. — Надо распечатать согласие на проверку телефона. Оно есть на сайте…
— Там в конце коридора стоит принтер, — перебила она меня, — просто подойдите к нему, господин Балли.
— Ну как? — спросил Гиоргос Костопулос, когда я заглянул к нему за перегородку.
— Подозреваемый возвращается на мопеде в Массури, — протянул я ему лист бумаги с подписью Франца Шмида, — и, боюсь, он догадывается, что мы его подозреваем, поэтому может скрыться.
— Ничего страшного, мы же на острове, а ветер, по прогнозу, только усилится. То есть вы полагаете…
— Да, думаю, это он убил брата. Когда получите данные от оператора, перешлете их мне, хорошо?
— С телефона Джулиана Шмида тоже?
— К сожалению, пока факт его смерти не доказан, нам нужно его согласие. Но его телефон у вас?
— Разумеется. — Гиоргос открыл ящик.
Взяв телефон, я подсел к столу и ввел ПИН-код, записанный на бумажке, которая была приклеена к обратной стороне мобильника. Принялся просматривать список звонков и сообщения.
Ничего представляющего интерес для дела я не обнаружил. Когда я прочел сообщение о том, что какую-то вершину «взяли» — на сленге альпинистов это означает «покорили», — у меня вспотели ладони. Еще там были сообщения со всяческими поздравлениями и благодарностями. Договоренности о встречах, о том, в какой ресторан идти и во сколько. Но на первый взгляд ни ссор, ни романтики.
Вдруг я вздрогнул — телефон завибрировал и одновременно запел мужским страдальческим голосом, с фальцетным надрывом, характерным для поп-музыки двухтысячных. Я растерялся. Если я отвечу, то, вероятнее всего, придется объяснять другу, коллеге или родственнику Джулиана, что тот пропал и не исключено, что утонул во время отпуска в Греции, куда он отправился лазить по горам. Я вздохнул и нажал на «Принять вызов».
— Джулиан? — прошептал женский голос еще до того, как я успел хоть что-то сказать.
— Полиция, — ответил я по-английски и умолк, чтобы моя собеседница осознала услышанное и поняла, что случилось нечто непредвиденное.
— Простите, — грустно проговорила женщина, — я надеялась, что это Джулиан, но… Есть какие-то новости?
— Представьтесь, пожалуйста.
— Виктория Хэссел. Я тоже альпинистка. Мне не хотелось Франца тревожить, и поэтому… Ну да. Спасибо.
Она положила трубку, а я посмотрел на номер.
— Этот рингтон, — сказал я, — это что вообще?
— Понятия не имею, — сказал Гиоргос.
— Эд Ширан, — послышался из-за другой перегородки голос владелицы собаки, — «Happier».
— Спасибо! — поблагодарил я.
— Мы еще что-то можем сделать? — спросил Гиоргос.
Я скрестил на груди руки и задумался.
— Нет. Хотя да. Пока он тут сидел, пил воду. Можете снять отпечатки пальцев со стакана? И сделать анализ ДНК, если слюна осталась.
Гиоргос кашлянул. Я знал, что он скажет. Что в этом случае нам нужно личное согласие или судебное постановление.
— Я подозреваю, что этот стакан находился на месте преступления, — сказал я.
— Простите?
— В отчете можно связать анализ ДНК не с определенным человеком, а только со стаканом, датой и местом. В суде такое доказательство не примут, а нам с вами оно, может, и пригодится.
Одна бровь у Гиоргоса поползла наверх.
— Мы в Афинах так всегда поступаем, — соврал я. Истина же заключалась в том, что это я в Афинах иногда так поступаю.
— Кристина, — окликнул он.
— Что? — Ножки стула царапнули по полу, и над перегородкой показалась голова девушки.
— Отправишь стакан из допросной на экспертизу?
— На экспертизу? А у нас есть согласие от…
— Это место преступления, — перебил ее Гиоргос.
— Место преступления?
— Ага, — Гиоргос буравил меня взглядом, — мы теперь тут так будем поступать.
В семь вечера я лежал в постели в номере отеля в Массури. В Потии свободных номеров в гостиницах не осталось, наверное, из-за погоды. Но я не расстроился: здесь я даже ближе к центру событий. Надо мной, на склоне холма с противоположной стороны дороги, высились желто-белые известняковые скалы, в лунном свете чарующе прекрасные и манящие. Летом на острове произошел несчастный случай со смертельным исходом — о нем писали в газетах, и я, пусть и не хотел, все равно прочел.
Гора по другую сторону от отеля уходила прямо в море.
Завершился второй день поисков. В проливе между Калимносом и Телендосом был штиль, но, как мне сказали, судя по прогнозу погоды на завтра, на еще один день поисков можно не рассчитывать. К тому же, если предполагается, что пропавший — будь то американец или нет — утонул, ищут его не дольше двух дней. Ветер раскачивал шпингалеты на окнах, и совсем неподалеку волны с шумом разбивались о камни.