Черт! Конечно. Дверь была закрыта. Она вела наружу, и конечно же была закрыта. Два вампира двинулись вперед. Все еще слышался клаксон, звук криков и бегущих ног почти погрузился в него.
Думай, проклятье! Думай!
Но мой мыслительный аппарат был сломан. В голове произошла ослепительная вспышка боли, и передо мной закатилась сцена. Мужчины пытались помешать Пеплу, если они не дадут вырваться ему, то женщина припадет к земле, будет готова перепрыгнуть через них и столкнется со мной. Я знаю, что вампирские когти делают с плотью — видела картину. У меня даже не было складного ножа — только ключ в кармане. Глупая, глупая, глупая!
Мне надо было уйти или с Грейвсом или без него. Но я обещала не оставлять его одного.
Снова крики. Завывание отчаяния — может, кровососы устраивали хаос по всей Школе. А я думала, что здесь было безопасно!
Будь честной, Дрю. Ты знала, что здесь было небезопасно. Но ты устала, не так ли. Устала от всего этого.
Я с трудом сглотнула. Убрала пальцы от скользкой дверной ручки и встряхнула их, потом выпрямилась.
Если я проиграю, то я проиграю сражаясь.
Я не знала, выяснил ли Пепел их план, но его задние лапы сбились в кучу, мех покрылся рябью, и он бросился вперед, сталкиваясь с двумя мужчинами. Я подняла руки — оба кулака — и почти задохнулась от вкуса гнилых, восковых цитрусов.
И все... остановилось.
Рев заполнил мои уши. Медальон моей матери вспыхнул расплавленным теплом; отметки клыков на левом запястье дергались, как рыболовный крючок в плоти. У меня было время рассмотреть каждый камень в стене, каждую волосинку, поскольку зрачки расширились и тусклый коридор стал обжигающе ярким. Вампирша зависла в воздухе; она очистила запутанную, замороженную массу парней, ведя битву, и растягиваясь, как супермен; ее ногти превратились в десять янтарных, полированных когтей, каждый около четырех дюймов в длину, и указывали на меня. Ее кожа была идеальной, матовой, ее волосы — парящее знамя, корчащееся от ужасной жизни.
Все искрилось, заключенное в твердую, прозрачную пластмассу. Было некуда идти — если бы я могла нырнуть в сторону, у меня был бы путь к отступлению. Треск, как резинка, которая привела бы мир к своей обычной скорости, колебался на краю моего сознания, удерживался умственными мышцами, укрепленными бабушкиной практикой, которую она по-своему вбивала в меня, когда я была малышкой.
Она знала, для чего меня тренировала?
Что-то во мне, что я прежде не замечала, расширилось. Теплота расцветала на макушке головы, растекалась по моей коже вниз к окоченевшим, покалывающим пальцам ног. Зубы немного болели, клыки свободно скользнули, и комфорт превращения боролся с нелегким отвращением.
Потому что у них тоже были клыки. Конечно, больше — но все же такие же клыки.
Мои коленки с толчком ударились о каменный пол и я рухнула вперед, катясь.
Щелк!
Послышался неприятный звук хруста костей, завывание, и снова брызнула кислая, черная кровь. Меня забрызгала влага. Я издала короткий, несчастный крик паники и отвращения, продолжая катиться. Запах — каждая гниющая вещь в мире, завернутая и припудренная тухлыми яйцами, — душил все в ограниченном пространстве. Женщина ударила дверь, и снова послышался массивный звук гонга, Пепел находился внизу, сражаясь на полу с последним выжившим мужчиной. Он больше не рычал. Никто из них не издал ни звука.
Вампирша скользнула вниз, приземлилась на ноги и побежала назад с неестественной, изменчивой скоростью. Я сильно ударилась в стену, ошеломленно останавливаясь и вытряхивая шум из головы, меня все еще окутывало утешительное тепло трансформации. Пульс гремел в ушах, как крылья.
Она опять посмотрела на меня; и ненависти, танцующей в тех черных глазах, было достаточно, чтобы почувствовать слабость. Я выбросила вперед руки, как если бы играла в вышибалы, огромная, безболезненная капля силы покинула меня. Это как когда я наслала порчу на учителя истории Америки в том классе, где я встретила Грейвса — чувство энергии, кровоточащей через край, расслабление, как покалывающая рана.
Только в этот раз я не буду чувствовать вину и оттягивать порчу, как полотенце. Нет, в этот раз все было по-настоящему, и я хотела убить это существо в женском теле, которое собиралось убить меня.
Порча пролетела и я ударила вампиршу, когда та готовилась к прыжку. Это отбросило ее опять в дверь с еще одним хрустом, и из меня вырвался высокий, сумасшедший смех. Потому что сила опять возрастала...
... и бабушкина сова спикировала в коридор, вытягивая когти. В этот раз она тоже не промахнулась. Когти птицы погрузились глубже, последовал взрыв черной крови, и женщина издала настолько ужасный крик, что он встряхнул коридор и откинул назад волосы зловонным, горячим порывом. Я скользнула дальше вдоль стены, поскольку Пепел боролся со сломанным телом последнего мужчины. Он рухнул, потом поднялся на скользких лапах.