О, дерьмо!
Пепел бесшумно скользнул вперед и напрягся. Его мех терся о джинсы. Совершенно неуместный смешок подполз к горлу, погружаясь в ужасный, резкий, цитрусовый привкус. Я собиралась выпустить на ночь оборотня. Это как выпустить кота, только без царапин.
Я повернула ключ, когда впереди послышались шаги. Звуки отозвались эхом, и яростное копье прозрачной ненависти ударило меня в череп. Я издала искаженный крик и попыталась открыть дверь каждой унцией сил, которую могла наскрести в себе. Моя спина согнулась, но Пепел уже двигался. Он ударил дверь, как грузовой поезд, так сильно, что помялась сталь. Дверь ударилась о стену и послышался гонг! который мог бы быть забавным, если бы высокий, безжизненный крик не расколол воздух сразу же после этого. Я ступила за ним, отчаянно пытаясь выбраться из этой комнаты.
Головная боль погрузила в мой череп костлявые когти. Я выдохнула, сдерживая дар, как сжатый кулак. Только так я могла отстраниться, только так я могла отключить ненависть, жужжащую вокруг меня.
Дело в том, что кровососы полны ненависти. Иногда мне интересно, заменяют ли они свою кровь чистым, жидким отвращением. Шаги слышались в коридоре Главной Школы, приближаясь быстрее и быстрее. Их так много! И все же не было никакого предупреждающего звонка, никакой тревоги, как в другой Школе.
Пепел издал пыхтящий звук, разворачиваясь так быстро, что его мех издал шепчущий шум. Он почти пританцовывал на месте, и я нервно отошла в коридор.
Он сделал выпад в мою сторону, и я, дрожа, вернулась в коридор. Он резко остановился, посмотрел на меня, и снова сделал выпад. Я отошла назад, и он остановился.
Ох.
У меня была идея, но для этого потребовалось бы все мое мужество, которое я могла собрать воедино, чтобы встать вполоборота и двигаться, касаясь одной рукой стены, потому что я не могла устоять на ногах. Он растянулся позади меня, иногда почти танцуя на месте, когда я замедлялась, нетерпение улавливалось в каждой плавно скользящей линии. Кровь ревела в ушах, почти заглушая ужасные шаги, и мою голову затопила самая отвратительная в мире мысль.
Он пытается доставить меня в безопасное место или ведет прямо к ним?
Страшная мысль! Я спала вместе с ним в одной комнате, и я доверяла ему все это время. Но, Боже, неприятная, подозрительная мысль не могла покинуть меня.
В этом конце коридор переходил в Т-образную форму. Я нервно оглянулась назад, волосы падали на глаза, и я сглотнула неустойчивое дыхание.
— Пепел? — прошептала я. — Я, я не знаю...
Он врезался в меня. Я прыгнула и почти налетела на стену. Он скользнул рядом, его плечи, а затем грудь и бок коснулись моего бедра. Его узкая, изящная голова повернулась налево и направо, и я снова услышала шаги. Как ватная палочка, постукивающая по барабанной перепонке, каждый звук отличался от предыдущего, но был нечетким.
Они были даже ближе. Не спрашивайте, как я узнала это.
Его голова все еще была склонена. Затем он посмотрел назад на меня, и ужасное, человеческое безумие немного потускнело в его глазах. Он отошел назад и подтолкнул меня вправо.
Я не знала, куда вел этот коридор. Если я спускалась сюда, значит полностью доверяла ему.
«Ты же спала с ним, Дрю. Уже слишком поздно», — голос бабушки, практичный и язвительный. Мои щеки были влажными и горячими.
Не буду лгать. Я действительно сплевывала. Я не могла терпеть вкус во рту, но он не уходил. Голова болела, в висках давило. Мой мочевой пузырь был невероятно полон, и мне было холодно. Мамин медальон, касающийся груди, превратился в кусок льда. Пальцы одеревенели.
Ближе. Они были ближе. Дыхание затуманилось, мне было очень холодно.
Я скользнула к правому углу. В конце была дверь, большая, массивная, дубовая дверь. В этой Школе она вела наружу.
Я выдохнула мягкое рыдание облегчения. Но холод вздымался, лился по мне волной льда, как будто я вернулась обратно в снежную Дакоту. Позади меня послышалось шипение.
— ...Сссссссветоччччча...
Я чуть не налетела на стену. Рычание Пепла росло из дозвуковой скорости
[25]
, пугая все вокруг нас.
И если вы никогда не слышали вой разозлившегося оборотня, бросившегося на четырех вампиров в отзывающем эхом каменном коридоре, то вы действительно много упустили.
Не много.
«Двигайся! Они поймают тебя здесь, и ты умрешь!» — кричал папа, его голос всегда звучал в моей голове, когда происходило что-нибудь плохое. Я оттолкнулась от стены — колени взмокли — и почти упала. Это как находиться в действительно плохом сне, в том, где вы не можете бежать, потому что все ваше тело слишком тяжелое, чтобы двигаться, а твари позади вас дышат вам в шею — горячее мясистое дыхание или очень, очень холодное, острое, как нож, дыхание.
Мне надо было посмотреть назад. Я не могла не посмотреть назад. Шум был невероятным.
В коридоре корчилась побитая, визжащая, рычащая масса, я слышала, как кости хрустели и ломались. Глаза, как лампочки, и теперь здесь находилось только трое из них, так как черная кровь вампира взорвалась, разрисовывая стены своей кислотной вонью. Я снова вскрикнула, но получился только хриплый шепот: я выдохлась.
Пепел присел, рыча. Вампир, которого он убил, безвольно плюхнулся на пол, под ним образовалась широкая лужа противной, черной крови. Яркий, металлический вкус адреналина пробился на язык сквозь восковые апельсины, когда я дала задний ход. Каменный пол счесал кожу на ладони, повязка на запястье ослабла, ноги оцарапались. Я пыталась уйти, поскольку их ненависть лилась через мою незащищенную голову, пытаясь воспламенить меня. Холодный, подобно драгоценному камню огонь, чистое замороженное зло горели, когда царапали каждый дюйм моей дрожащей кожи.
Я закричала, Пепел издал низкий шум, похожий на шум грузового поезда, вампиры шипели, когда, съежившись, отступили назад. И в довершении ко всему прочему, клаксон разорвал воздух своим диким ревом. Главная Школа сделала глубокий вдох и проснулась, но было слишком поздно. Потому что худые бледные вампиры, все в черных одеяниях с кожаными петлями и профессионально выглядящими застежками, ринулись вперед, и я знала, что Пепел не сможет удерживать их вечно.
Глава 22
Я ударилась спиной в дверь. Я дергала ручку неуклюжими пальцами. Пепел сделал два быстрых шага назад, сгорбился еще больше и продолжал рычать. Напряжение прошло сквозь него, но оставшиеся три вампира — одна небольшая бледная женщина с длинными, темными волосами, другие два — соответствующая набору компания блондинов, все в черном, с черными глазами — смотрели на меня. Их узкие, белые руки свисали по бокам, как задушенные птицы, и в течение адского момента я вернулась в тот пустой, роскошный, поддельный саман в Дакоте с тонной снега снаружи и с более жестоким холодом внутри.
Дом, в котором Сергей пытался убить меня. Его глаза были такими же: бездонные дыры с вкраплениями, заполненные черной смолой. Ни у одного из троих не было во взгляде настоящего груза, чтобы раздавить независимую мысль, но когда они открыли рты и зашипели на меня, все стало очень плохо. Женщина отошла, двигаясь с вкрадчивой грацией.
Самое худшее то, что они выглядели на пятнадцать лет. Сам Сергей выглядел не старше Кристофа, кроме глаз. И о, Боже, но клыки свободно скользнули по верхней губе, изгибаясь вниз и касаясь подбородка. Не то что маленькие клыки дампиров, которые касаются только нижней губы — нет, зубы полностью прошедших становление вампиров говорят о чем-то серьезном. Их челюсти раздулись, когда они зашипели. Как змея, пытающаяся проглотить большое яйцо.
Женщина медленно присела. Ее суставы двигались странным, нечеловеческим образом. Они просто неправильно двигались, это хуже, чем видеть одновременно толпу дампиров и оборотней. Предупреждающий рев Пепла углубился на один тон или два. Мои потные, скользкие пальцы нашли ручку от двери, повернули и соскользнули.