Демонстрация новой энергии впечатлила Тессу, заставила гильфара с видом знатока кивнуть, хотя и было видно, что понятно Берему гораздо меньше, чем он хотел бы показать. Но перед его ученицей, Рей решил не задавать здоровяку вопросов, на которые у того не будет ответов. Да и парень уже готов был к тому, чтобы самостоятельно разобраться в секрете этой силы.
Стоянка тем временем постепенно оживала. Многие спали, но большинство сомкнуть глаз так и не сумело и они были в своём праве. В том, что сон окажется неспокойным и сомневаться не приходилось.
Люди не стали разбирать приготовления к грозе. В темноте это заняло бы уйму времени да и не собирался никто заниматься этим. Фургоны, увенчанные молниеотводами, так и стояли плотными кучками, а в проёмах между ними сияли костры. Каждый тянулся к этой искорке света и точно так же каждый держал в руке если не бутылку, то кружку. Кто-то блаженно отдыхал, праздновал пережитую ночь. Кто-то хмелем прогонял остатки страха. Охранники поминали шестерых товарищей, которые уже преступили порог праотцов.
Старый купец завёл новый рассказ. Новую историю о своих былых приключениях. Многие умолкали, заслушивались словами умелого рассказчика и те в тишине разносились по всему лагерю.
И когда-то Дорс поведает уже совсем другим попутчикам, но сидя под теми же звёздами, байку о том, как случайно встреченные им молодой наёмник и старый гильфар, спасли от неминуемой гибели почти тысячный караван.
Нет, не так.
Старик расскажет о героях. И ему поверят. Его услышат. А если нет…
Вряд ли у кого-то кроме него найдётся стол, сделанный из одной единственной, здоровенной чешуйки зуборога.
Глава 194
Глава 194
Рмен не считался подданным Рондала. Находясь в дне быстрого конного пути от границы королевства, город по праву мог считать себя одним из Вольных. Вот только жили здесь только люди. Исключения бывали, но столь редко, что поминать их даже не стоит. Нелюдей местный народец не жаловал, те отвечали тем же, вот и получалось, что город имел с Рондалом гораздо больше общего, чем местным властям хотелось бы думать. Ещё одной схожей чертой было то, что значительная часть горожан жила где-то на хрупкой черте бедности. Балом же правила знать.
Ночь давно заявила свои права. Холод совсем молодой осени слегка приглушал блуждающий по городу запах нечистот, прогонял жителей в дома и уголки потеплее и, что самое главное, показывал разницу между простым обывателем и человеком побогаче. Мало в каком доме посмели бы расточительствовать настолько, чтобы зажечь камин из-за лёгкой прохлады. Если быть совсем честным, то дым шёл всего из двух дымоходов. Первый высился над поместьем местного градоправителя. Молодого, наследственного, совсем недавно занявшего пост скоропостижно почившего отца. То, что почил старый градоправитель не своей смертью было даже не слухом, а фактом, но недавняя война многое спустила с рук даже местным чиновникам.
Второй дом, в котором сегодня горел очаг, стоял как раз по соседству с домом градоправителя. Перед широкими воротами кого-то дожидался запряжённый шестёркой лошадей дилижанс. Слуги всё ещё грузили в него припасы, а значит, молодой господин собирался в небольшое путешествие. Он, кстати, будучи хорошим другом градоправителя, свой пост занял весьма схожим способом. Оба прослыли довольно честолюбивыми и гордыми молодыми людьми. Но, если новый градоправитель обладал ещё и недюжинным умом, то вот молодой господин этого поместья, сим был не так одарён.
Быть может, именно потому судьба сегодня сыграла с ним столь злую шутку…
Огромное поместье опустело. Мало кого такое могло бы удивить, молодой господин в последнее время часто прогонял слуг, которые, якобы «не давали ему в полной мере расслабиться». Как именно и со сколькими женщинами одновременно он расслаблялся не было секретом, но перечить никто не собирался. Правда, нынешний случай был немного из ряда вон.
— Вы закончили? Было велено уходить. — Старшая служка подгоняла двух других. Те как раз опустошали бадью, в которой всего десяток минут назад соизволил искупаться молодой господин. И пускай умом он не отличался, зато природа наградила его красотой. И помогать господину с омовением было, пожалуй, самой большой радостью женской части прислуги.
Но вот сегодня он от помощи отказался и, что ещё непонятнее: велел воду для купания не просто вскипятить, но ещё и разбавить соком лимона, сахаром и пряными травами. Страньше некуда, но не слугам было судить причуды знати.
— Молодой господин был весь красный, когда выходил, — пробубнила одна из девушек, вытирая пролившуюся воду. — Может он обжёгся?