Во дворце Ольги Валерьяновны тоже царило отчуждение, хоть княгиня и муж её, которого отчего-то не сослали с сыном, и старалась наладить прежнюю жизнь для дочерей своих, получалось у них неважно. Письма приходили в Царское Село от силы два раза в неделю, и, в основном, они являлись политическими сводками и прогнозами. Однако семнадцатого июля во дворец было доставлено сразу четыре письма, получив которые, Ольга Валерьяновна разнервничалась и долго не решалась звать дочерей и Александру, которым пришло по одному письму от одного и того же адресата. Однако после нескольких минут раздумий она всё-таки позвонила в колокольчик и позвала девушек, которые пришли почти мгновенно, чувствуя какую-то всеобщую взволнованность. Княгиня раздала письма девушкам, а сама раскрыла своё, позвала мужа, и начала читать медленно, всматриваясь в каждое слово. Александра, которой не приходили письма с марта месяца, очень оживилась и раскрыла своё письмо быстро и неаккуратно.
«17.07.1918, Алапаевск.
Любимая Аля,
Необыкновенно счастлив писать тебе, однако письмо будет коротким, прости, много нельзя. Я говорил тебе, что везде есть хорошие люди, и теперь здесь мне удалось найти честного и надёжного человека, который согласился не просто отправить – доставить письма наши семьям (я писал уже, что не один, со мною дети Константина Константиновича, братья Олега). Я узнал, не важно откуда, что план ДР пришёл в действие, отсюда и такая спешка. В конверте, аккуратно завёрнутые в бумагу, лежат запонки императора, которые тот передал мне ещё при встрече нашей в Екатеринбурге, эти запонки ты возьми, они будут доказательством того, что ты являешься представителем Романовых, возьми их и езжай немедленно в Англию. Джона я извещу о приезде твоём. Только ты теперь можешь помочь императору и семье его с политическим убежищем, так что не медли, однако будь аккуратна, прошу тебя, и не говори никому, кто ты есть.
Александра, корона надеется на тебя, так что береги себя и сделай, что должно. Со всею необузданной любовью и заботою.
Навеки твой,
Владимир.»
Письмо небольшое, но наполненное надеждой чуть не выпало из рук княжны, когда Ольга Валерьяновна подхватила его.
– Позволите взглянуть? – спросила она, мельком глянув на мужа, аккуратно и печально отчего-то разглядывая письмо.
– Конечно, возьмите, – пробормотала растерянная Александра и стала рассматривать внутренность самого конверта, ища описанные в письме императорские застёжки. Через мгновение она действительно обнаружила маленький неприглядный свёрток, развернув который она увидела блестящие золотые запонки с вырезанным на них гербом Романовых – в серебряном поле червленый гриф, держащий золотые меч и тарч84, увенчанный малым орлом, а на чёрной кайме восемь оторванных львиных голов, четыре их которых золотые и четыре серебряные. Александра так и ахнула, а княгиня Палей, которая, видимо, уже прочла письмо, смотрела теперь тоже на запонки, будто бы собираясь сказать что-то.
– Вам нужно ехать скорее, – заявил вдруг Павел Николаевич, дотрагиваясь до плеча княжны. Княгиня, видимо, была того же мнения и, не давая Александре сказать и слова, отправила её собираться, а когда та, одевшись и собравшись, спустилась вниз, Ольга Валерьяновна была отчего-то очень грустна, Алекс показалось даже, что глаза её были мокры. Однако, увидев Александру, она улыбнулась слегка и, перекрестив её, сказала: «Господь с тобою, иди, – а когда Алекс покидала дом, добавила в след ей, – берегите себя, княжна,» – и, лишь после того, как Александра села в машину, рывком закрыла дверь.
«Ну, вот, – подумала Александра, – как всё это странно. Отчего она так опечалилась и отчего так заинтересовалась именно моим письмом. Странно. Не могу понять».
Глава четырнадцатая.
Для побега из страны Александра была одета явно неподобающе: лёгкое, играющее на ветру белое платье, длинные тонкие чулки, элегантные открытые туфли, маленькая дамская сумочка, в которой находились её документы, деньги, фотография, взятая у Андрея, письмо от Владимира с вложенным посланием Джону и, конечно же, запонки. Не сказать, чтобы княжна Маслова была кокеткой и модницей, однако во дворце Ольги Валерьяновны вовсе не оказалось никакой удобной одежды. Княжна шла по улице, глубоко дыша и часто оглядываясь по сторонам: Петроград изменился с октября. Город стал грязным, витрины множества магазинов были разбиты, дома богатых людей разграблены, а сами богатые люди выставлены оттуда. По улицам города ходили пьяные, дурно пахнущие и нецензурно выражающиеся рабочие и матросы; фонари были потушены. Вся атмосфера так ужасно давила на Александру, что ей в какое-то мгновение действительно захотелось скорее покинуть страну, однако она отогнала от себя ненужные мысли и сосредоточилась на поиске пути на вокзал. Как же так, Александра всю свою жизнь провела в Петрограде, а как найти вокзал она и понятия не имела? Однако вот стоит жандарм, к которому Александра направилась, чтобы спросить направление.