Но были такие прожекторы и далеко за пределами центра города. Мы несколько раз проезжали такие, порой всего за несколько сот метров, но свернуть к ним не хотели — мы бы тогда были бы не умнее мотылька, который летит на большую электроловушку. К тому же — мы в кои-то веки не петляли дворами, а наконец-то выехали на широкую прямую трассу. Стабильно она была шириной в две полосы — остальные полосы были завалены обломками зданий или перекрыты тяжёлыми бетонными блоками. Но больше ничего — ни мин, ни бандитов…
Машина стала идти рывками — Добб давил на педаль газа, но ничего не происходило. Мы даже несколько раз заглохли прямо на ходу, но пёс, рыча и матерясь, снова заводил двигатель — и так до тех пор, пока мы не встали.
— Топливо, — с большим разочарованием сообщил доберман, вылезая из машины, — спасибо, что пользовались нашими услугами, но дальше на своих двоих.
Я был не сильно разочарован таким положением дел. Судя по GPS, мы находились буквально в километре от минного поля.
— Что будем делать с машиной? — вдруг сказал песец, вылезая со своего насиженного местечка.
Доберман знал ответ и на этот вопрос. Конечно, волочить её до места назначения нас никто не заставлял — более того, нас предупредили о том, что топлива не хватит. Пёс деловито повозился в кузове и вытащил те мины, что он собрал.
— Будем зажигать, конечно же. Потом скажем, что подорвались на мине, или бандиты расстреляли.
— Из чего? Из танка?
— А может и из танка. Неважно.
Я помог песцу выволочь ящик с ураном на землю, пока доберман с присущей ему безалаберностью минировал машину. Три мины ушли под днище — доберман как-то сообразил сделать им новые растяжки, взамен перерезанных старых, ещё две пёс хитро спрятал под водительским сиденьем. Я посмотрел на его работу — мин не было видно ни под каким углом. Пёс сказал, что эти две взорвутся, как только нашедший машину неудачник нажмёт газ или сцепление. Ну и ещё заряд мы оставили под пассажирским сиденьем. В любом случае, машину разнесёт на части сразу, как только сработает одна из мин — а она точно сработает — потому что обезвредить те заряды, что Добб оставил под водительским местом, было невозможно. Принцип был тот же, что и увиденной мною ловушки — миллиметр вправо, миллиметр влево — взрыв.
Когда он закончил свою подрывную деятельность, на город уже опустилась ночь. В ноябре рано темнело — поэтому нашему герою пришлось включить и фонарик, чтобы было видно, куда идти. В развалинах такого огромного города как Москва заблудиться можно без проблем, поэтому карту и систему навигации я взял из машины ещё до того, как Добб превратил её в смертельную шутку.
-Иди вперёд, поглядывай по сторонам. Оружие держи наготове, если что — ты наша первая линия обороны, — напутствовал меня доберман, подхватывая ящик с ураном. Песец взвалил гатлинг на спину и взял другой конец.
Я взвёл пулемёт, проверил ленту — вроде ничего не клинило, всё как обычно смазано и готово к бою.
Взяв в одну лапу навигатор, в другую — оружие, я повёл своих бойцов по дороге дальше. Я старался следить за окнами заброшенных домов, зная, что они могут оказаться совсем не пустующими.
Километр мы топали совершенно беспрепятственно и спокойно — Добб подсвечивал дорогу себе и Терминатору, я практически на ощупь пробирался вперёд — и наконец-то мы дошли до минного поля. Как только я оглядел то, что нам предстояло, я сразу понял — не пройдём.
Наверное, в Москве любое мало-мальски подозрительное место можно было считать минным полем, а то, что было перед нами — очень подозрительным. Перед нами располагался целый парк…
Доберман встал рядом со мной, присвистнув. Песец, недовольно кряхтя, поставил ящик на землю.
— Не пройдём. Если на обычных развалах были довольно хитрые мины, то сложно представить, какие ловушки нас ждут здесь…
Парк, а точнее это был целый дремучий лес, был действительно непроходим ночью — я боялся следовать маршруту на GPS, поскольку с предыдущего «коридора» Добб собрал неплохой урожай, который сейчас ждал очередного алчного гада в машине. Деревья за сотни лет спокойствия разрослись до состояния гигантских дубов и сосен, ломая собой асфальт и прилегающие здания. Странно, что лес до сих пор не вырубили — дерева в нашем мире было мало, а тут…
— Дай-ка мне навигатор, — попросил Добб, выключив свой встроенный в голове фонарик. Я отдал устройство псу, и тот потыкал в экран, ища пути обхода.
— А нормально, что мы отклонились от маршрута? Вдруг на той стороне ждёт машина с гранатой в бензобаке, а? — прокряхтел песец, сидя на ящике, — или ещё пара сюрпризов?
— Не думаю, что нас вообще ждут, — проворчал доберман, — В любом случае — вот. В ста метрах от нас есть какой-то переулок, который обрывается за домом. Дальше карты нет, но я уверен, что обходной путь мы найдём.
— Куда тогда? — спросил я, поднимая пулемёт.
— Сто метров — и дорогу надо перейти. Чёрт, это всяко лучше, чем тащиться в эти дебри! Пошли!
Пёс подхватил ящик — так резко и уверенно, что песец не успел сделать это за ним, и ценный груз несколько метров волочился за доберманом по земле.
Как и предсказывала чудо-машинка, как раз через сотню шагов мы нашли небольшую тёмную нишу в развалинах старых домов. Точнее, развалены были только верхние этажи, а первые два ещё держались, причём явно чьими-то стараниями. Расколы и трещины в кирпичах были тщательно замазаны глиной и, в редких случаях, цементом. Некоторые стены стояли на подпорках, другие же аккуратно, кирпичик за кирпичиком, разбирали на строительные материалы.
— Нас здесь кто-то встретит. Тепловизором чую, — спокойно сказал Доберман, входя в переулок. Теперь его глаза стали для нас с Доббом единственным источником света.
— Сколько?
Песец принюхался.
— Чую восьмерых.
— А я вижу одиннадцать, — поправил Добб, посмотрев куда-то на стену.
Стоило ему отвести взгляд от земли, как я тут же споткнулся об неудачно вылезшую у меня на пути корягу и растянулся на земле, не успев снять палец с курка. Я лёг животом на свой собственный пулемёт и стукнулся виском об ствол — тут же пулемёт дёрнулся, великолепно срабатывая на нажатие курка. Он выстрелил, и пуля, просвистевшая у меня в сантиметре от виска и опалив шерсть, ударила в стену где-то в глубине переулка, громко срикошетив.
— Ты чего творишь, а?! — чуть присев, Добб силой поднял меня на лапы. Я даже не понимал, что происходит — только что я смотрел смерти в дуло и выжил только благодаря удаче. Никогда бы не подумал, что можно погибнуть настолько глупо.
— Тише вы! Кто-то идёт! — прошипел песец, поднимая пулемёт. Добб тоже отложил ящик, перехватив свой гранатомёт.
— Добб, гаси свет! — шикнул я на него, в надежде на то, что нас могут не заметить. Не тут-то было!
— Стоять все! — крикнул кто-то в темноте, — Чё вы делаете на нашей территории?
— Проходим, — спокойно ответил Добб.
— У нас проход запрещён! — сорвался другой голос, и послышались шаги сзади.
— Кто вы такие? — спросили нас с другой стороны.
Мне сейчас откровенно не хватала фонарика, чтобы хотя бы оценить обстановку. Единственное, что я мог различить в темноте — то что впереди была стена. Доберман стиснул зубы — он всё видел, всё знал, но сказать об этом не мог, и тем более не мог от них избавиться.
В темноте щелкнул пистолет нападавших, потом два автомата. Не так уж плохо, но и не так уж хорошо.
— Слушайте, мы просто уйдём, — предложил я, но кто-то сверху ответил нам:
— Отсюда никуда не уходят, братки. Только шевельнитесь — и вас порешат…
И как они только узнают, что мы шевельнулись в такой темноте?
— Трое сзади, четверо спереди. Ещё двое на крыше, — на пределе слышимости прошептал Добб.
— Да, и все мы превратим вас в кашу! — снова послышалась угроза сверху. Раздался звук взвода гранатомёта. Я поднял пулемёт.
— Вам что, забавно? — спросил я темноты.
— Ещё как! — последовал ответ и дикий гулдёж за ним.