Перемены в общественно-политической обстановке в стране, последовавшие за XX съездом КПСС, открыли новые возможности для работы историков революционного движения. Начавшийся во второй половине 1950-х гг. новый период развития советской исторической науки был отмечен расширением круга интересов ученых и, как следствие, проблематики исследований и круга источников, методологических приемов и подходов. Новшеством этого периода стало оформление особого исследовательского направления - изучения роли армии и военных в жизни общества и политическом процессе. Первым значительным опытом в данной области были труды, посвященные месту армии в общественно-политическом пространстве России XIX века[13]. Развитию этого направления послужила монография Л.Т. Сенчаковой, в которой армия рассматривалась как один из источников революционного протеста эпохи форсированного развития капитализма[14]. Разработка темы в смысловом и хронологическом отношении была продолжена в трудах, посвященных революционному движению в армии и на флоте в годы Первой русской революции[15]. Общей для всех этих исследований стала точка зрения на армию как развивающийся общественный организм, где с особой остротой проявляются противоречия, свойственные господствующему социально-экономическому порядку.
Основательную научную разработку в отечественной историографии получили фигуры основоположников социалистической мысли в России[16]. Обращаясь к деятельности в эмиграции А.И. Герцена и Н.П. Огарева, историки отмечали их неизменный интерес к военным проблемам, подчеркивали их вклад в пропаганду передовых взглядов среди военных[17]. Убеждения А.И. Герцена и Н.П. Огарева формировались под влиянием образа и идей декабристов, чьи планы политического переворота предполагали использование военной силы. В фундаментальных трудах по истории декабризма М.В. Нечкина утверждала, что в сравнении со своими предшественниками А.И. Герцен и Н.П. Огарев сделали важный шаг вперед, поскольку в 1850-1860-е гг. стремились к созданию народного демократического движения, которое невозможно было представить без помощи и участия военных[18]. Развивая этот тезис, Е.Л. Рудницкая отметила, что Н.П. Огарев двигался в направлении преодоления исторической ограниченности революционного опыта декабристов[19]. В его трудах идея расширения социальной базы освободительного движения трансформировалась в концепцию «военно-крестьянской» революции.
Отечественная историография признавала выдающуюся роль Н.Г. Чернышевского на этапе формирования народнического течения. Его теоретические труды и актуальная публицистика послужили отбору единомышленников. Наряду с этим, Чернышевский предпринял практические шаги к объединению сторонников, среди которых видное положение занимали военные. Исследователям удалось достаточно точно определить круг офицеров, близких к петербургскому центру демократической мысли, что свидетельствовало о его систематических контактах с военными[20]. Значение военного компонента в освободительном движении получило оценку в ряде обобщающих трудов, посвященных становлению и развитию революционной традиции в России[21]. В программах и риторике радикалов сочеталась критика царизма, повинного в отсталости страны в разных областях, в том числе и в вопросах обороны, с поиском опоры в военной среде.
Нарастание общественной активности, происходившее на фоне Великих реформ, в отечественной историографии объединяет несколько крупных сюжетов, непосредственно связанных с военным вопросом. На новом этапе изучения советские историки вернулись к событиям польского восстания 1863 г., получившим особое звучание как пример открытого вооруженного столкновения освободительного движения с властями, в котором представители военного сообщества оказались по разные стороны противостояния. Внимание исследователей привлекали роль тайных обществ русских и польских революционеров, образы руководителей и активных участников восстания[22]. Центральным пунктом освободительного движения второй половины XIX в. стала деятельность революционного подполья, которое в силу логики борьбы с царизмом пришло к осознанию необходимости создания законспирированных военно-революционных групп и организаций. Эти усилия революционеров получили отражение в наиболее основательных трудах по истории народнических обществ[23]. Особая заслуга в разработке проблемы участия военных в революционном движении принадлежит Л.Н. Годуновой, установившей состав и численность офицерских кружков и детали работы народовольцев в гарнизонах на периферии[24]. Общественный подъем конца 1870-х гг. в значительной мере был вызван восстанием балканских славян против османского владычества и помощи России в освобождении Болгарии. Освободительный характер Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. и ее роль в формировании настроений российского общества были отмечены в ряде научных работ[25].
13
Федоров A.B. Общественно-политическое движение в русской армии 40-70-е гг. XIX века. М., 1958; Вержбицкий В.Г. Революционное движение в Русской армии (с 1826 по 1859 гг.). М., 1964; Дьяков В.А., Миллер И.С. Революционное движение в русской армии и восстание 1863 г., М., 1964.
14
Сенчакова Л.Т. Революционное движение в русской армии и флоте в конце XIX - начале XX в. М., 1972.
15
Петров В.А. Очерки по истории революционного движения в русской армии в 1905 г. М.; Л., 1964; Васин И.Н. Армия и революция. М., 1973.
16
ПирумоваН.М. Бакунин. М., 1970; Володин А.И. Герцен. М., 1970; Эйдельман Н.Я. Герцен против самодержавия (секретная политическая история России XVIII-XIX вв. и Вольная русская печать). М., 1973; Пирумова Н.М. Александр Герцен - революционер, мыслитель, человек. М., 1989; Путинцев В.А. Н.П. Огарев. жизнь, мировоззрение, творчество. М., 1963; Тараканов Н.Г. Н.П. Огарев. Эволюция философских взглядов. М., 1974; Богословский Н.В. Николай Гаврилович Чернышевский. М., 1955; Баскаков В.Г. Мировоззрение Чернышевского. М., 1956; Скрипилев Е.А. Чернышевский. М., 1979; Демченко А.А. Н.Г. Чернышевский. Научная биография. Саратов, 1984.
17
Линков Я.И. Революционная борьба А.И. Герцена и Н.П. Огарева и тайное общество «Земля и воля» 1860-х гг. М., 1964; Рудницкая Е.Л. Н.П. Огарев в русском революционном движении. М., 1969.
19
Рудницкая Е.Л. Движение декабристов в исторической концепции Огарева // История и историки. М., 1975.
20
Таубин Р.А. Кружок Н.Г. Чернышевского и вопрос о создании революционной партии в годы первой революционной ситуации // Н.Г. Чернышевский. Статьи, исследования, материалы. Т. II. Саратов, 1961; Гаркави А.М. О достоверности свидетельств и убедительности выводов // Н.Г. Чернышевский. Статьи, исследования, материалы. Т. VI. Саратов, 1971.
21
Плимак Е.Г. Революционный процесс и революционное сознание. М., 1983; Пантин И.К., Плимак Е.Г., Хорос В.Г. Революционная традиция в России: 1783-1883. М., 1986.
22
СмирновА.Ф. Кастусь Калиновский. М., 1959; Линков Я.И. Указ. соч; Дьяков В.А. Ярослав Домбровский. М., 1969; Очерки революционных связей народов России и Польши. 1815-1917. М., 1976.
23
Виленская Э.С. Революционное подполье в России (60-е годы XIX в.). М., 1965; Волк С.С. Народная воля 1879-1882. М. - Л., 1966; Троицкий Н.А. Безумство храбрых. Русские революционеры и карательная политика царизма 1866-1882 гг. М., 1978.
24
Годунова Л.Н. Архивные источники о военной организации партии «Народная воля» // Советские архивы. 1971. № 1; Она же. Военная организация партии «Народная воля» // Вопросы истории. 1973. № 9.
25
Беляев Н.И. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. М., 1956; Хевролина В.М. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. и общественное движение в России // Вопросы Истории. 1978. № 9; Орлик О.В. Представители прогрессивной интеллигенции России - участники русско-турецкой войны 18771878 годов // Вопросы истории. 1978. № 4; Гросул В.Я. Революционная Россия и Балканы (1874-1883 гг.) М., 1980; Буганов А.В. Отношение крестьянства к Русско-турецкой войне 1877-1878 годов (по материалам последней четверти XIX в.) // История СССР. 1987. № 5.