Французское правительство, естественно, было озабочено случаями кровопролития, часто происходившими во время собраний русских эмигрантов-революционеров в Париже; один раз, например, взрыв бомбы ранил несколько человек, в том числе двух полицейских[150]. Как и их товарищи в России, за границей анархисты оказывали вооруженное сопротивление представителям местных властей при обысках и арестах; в одном случае известный террорист Зелигер-Соколов смертельно ранил комиссара полиции и полицейского при сопротивлении аресту в Генте[151]. Отдельные русские радикалы неопределенных направлений, не принадлежавшие ни к каким партиям, тоже совершали теракты; например, революционер по имени Яков Лев открыл стрельбу по французским солдатам в Париже 1 мая 1907 года[152].
Излишне подчеркивать, что анархисты не испытывали никакой благодарности за гостеприимство по отношению к принявшим их странам и совершали акты экспроприации, часто уносившие жизни невинных людей. Анархист Ростовцев, убежавший за границу из русской тюрьмы, попытался ограбить банк в Монтро, при этом он убил нескольких прохожих, и швейцарской полиции едва удалось спасти его от линчевания возмущенной толпой местных жителей[153]. Анархисты в Женеве, Лозанне и других швейцарских городах (равно как и их товарищи в Англии и Франции) также страстно желали урвать себе часть богатств западного буржуазного общества путем экспроприации. Они также иногда занимались вымогательством денег у богатым русских граждан, живших за границей, кстати, даже у тех, кто сочувствовал делу революции[154].
В поисках новых источников доходов русские экстремисты показали себя находчивыми и беззастенчиво нещепетильными. Так, в 1906 или 1907 году неизвестная группа русских радикалов направила владельцам казино в Монте-Карло письмо с угрозой убийства и требованием выдать им двадцать тысяч рублей[155]. В Брюсселе анархисты конфисковали три тысячи франков у бельгийского революционера[156]. И наконец, один анархист признался в том, что он ограбил в Ницце знаменитого русского певца Федора Шаляпина, хотя последний был известен как сторонник революции и в антиправительственных кругах его превозносили за исполнение антимонархических и революционных гимнов на сцене русского! императорского театра[157].
Как и анархисты, отдельные экстремисты и радикалы 1 в эмиграции были ответственны не только за вымогательные письма, так называемые «мандаты», посылавшиеся из-за границы богатым людям в Российской Империи[158], но и за кровавые грабежи в Лондоне (в том числе Tottenham outrages 23 января 1909 года) и в других европейских городах, приводивших к жертвам среди местной полиции и населения. В числе этих жертв были дети, и неудивительно, что реакцией европейского общества и даже многих русских политических эмигрантов часто было возмущение против такого неразборчивого применения насилия[159]. По словам Надежды Крупской, описавшей в мемуарах свою жизнь с Лениным в Швейцарии – этой наиболее терпимой и гостеприимной европейской стране, – в 1907 году в Женеве в повергнутом в ужас обществе «все только и говорили о русских экспроприаторах». Большой процент среди тех, кто занимался политическими грабежами, составляли лица кавказского происхождения, и вид одного из грузинских друзей Ленина вызвал крик ужаса у его квартирной хозяйки, захлопнувшей дверь прямо перед носом «живого экспроприатора»[160].
Российское правительство пыталось использовать эти настроения для развития международного сотрудничества в борьбе с революционерами. Эти попытки были сравнительно удачными, поскольку даже правительства демократических стран стояли перед лицом угрозы терроризма, главным образом со стороны анархистов. Уже в 1904 году несколько европейских правительств заключили соглашение о совместных действиях против анархистов и начали сотрудничать в борьбе с контрабандой оружия и взрывчатки[161]. В то же самое время, однако, под давлением влиятельных социалистических и либеральных кругов разных стран правительственные чиновники даже в консервативной Германии и Австро-Венгрии (не говоря уже о более либеральных режимах) часто не хотели помогать российскому правительству, особенно в случаях требования выдачи бежавших заключенных и известных убийц, связанных с экстремистскими социалистическими организациями[162]. В глазах европейского общества и многих представителей западных официальных кругов русские радикалы были борцами за свободу, то есть правой стороной в борьбе с деспотическим и варварским режимом на своей родине, пусть даже они и использовали недопустимую тактику. Вместе с британским государственным деятелем Дж. Ремзи Макдональдом многие из них желали удачи русским революционерам[163]. Само собой разумеется, что такое отношение никак не способствовало укреплению позиций российского правительства, уже поколебленных кровавой революцией у себя дома.
151
Доклад ДДП от 30 апреля (13 мая) 1909, Охрана XXIVi-IB; вырезка из газеты «Русское слово», 10 февраля 1909, ПСР 2-132; см. также «Сражение в Лондоне», вырезка из газеты «Русские ведомости», ПСР 2-150.
152
«События дня», вырезка из неизвестной газеты, 21 апреля 1907? [sic], ПСР 2-150; см. также вырезку из газеты «Парус» 20 мая
153
Avrich, Russian Anarchists, 70; см. также «Вести из заграницы», Известия Областного Комитета Загранич. Организаций 8(1 июля 1908), 5, ПСР 1-88.
154
См., например, «Вести из заграницы», 5, ПСР 1-88; доклады ДДП от 16 (29) января 1908, от 22 апреля (5 мая) 1908 и от 20 ноября 1908, Охрана XXVc-1; «Убийство полисменов», вырезка из газеты «Русские ведомости», ПСР 2-150; донесение агента Дмитриева из Швейцарии от 15 августа 1907, Охрана ПЬ (Швейцария)-2; «Письма из-за границы», «Наша газета», 1 февраля 1909, ПСР 2-132.
156
Отрывок из письма Смольянинову от «П.», Охрана ХПС(1)- 1В; отрывок из письма Л.В. Левитману в Москве от «Владимира» в Брюсселе от 18 февраля 1909, Охрана XXVc-1.
157
Доклад ДДП от 4 (17) июня 1912, Охрана XVIb(5)-4; Герасимов, На лезвии с террористами, 55.
158
См., например, полицейское донесение от марта 1906, Охрана XVIb(5)-5A; копия доклада ДДП от 16 октября 1906, Охрана XXII-1A.
159
См.: копия письма Курлова Извольскому, Охрана Va-3; William J. Fishman, East End Jewish Radicals 1875-1914 (Лондон, 1975), 272, 287-288; полицейское донесение от 15 января 1911, Охрана XVIb(3)-4; копия письма Ерамасову с неразборчивой подписью, Охрана XVIIo-1; отрывок из письма Ф.Я. Зимовскому в С.-Петербурге от «Максима» в Нанси, Франция, от 22 марта 1909, Охрана ХШс(1)-1В, входящие документы (1909), док. 346.
160
И. Дубинский-Мухадзе, Камо (Москва, 1974), 102-103; см. также отрывок из письма от «Людвига» в Льеже Е. Райнеру в Киев от 4 апреля 1909, Охрана XIX-7.
161
Полицейское донесение от 17 марта 1904, Охрана Xllld(l)- 9; «Протокол», Охрана Va-103; см. также отрывок из перехваченного письма без подписи от 18 ноября 1903, написанного из Женевы Н.П. Литовой в С.-Петербург, Охрана XVlId-1A; «Отражение событий 1905 г.», КА 2 (9) (1925), 44, 48-49. Европейские правительства также принимали меры против русских экстремистов, связанных с радикальными социалистическими организациями (см., например, Первая русская революция 1905-1907 гг. и международное революционное движение, ч. 1 (Москва, 1955, 216-217).
162
Письмо П,А. Столыпина А.П. Извольскому от 19 февраля 1909, Охрана Va-4; письмо Нелидова Извольскому от 2 (15) апреля 1909, Охрана Va-4; полицейское донесение от 25 ноября (8 декабря) 1905, Охрана XXlVi-1A; доклад ДДП от 8 (21) октября 1907, Охрана XXIVh- 1; полицейское донесение от 15 января 1914, Охрана XVIIs-I; полицейское донесение от 19 апреля (2 мая) 1916, Охрана XXVc-2M. Согласно источникам Охранного отделения, по крайней мере в двух случаях французская полиция предупреждала русских экстремистов о ведущейся за ними слежке (доклад ДДП от 2 июля 1909, Охрана XVIb(5)-5B).
163
Ames, Revolution in the Baltic Provinces, x-xi; см. также Ду-бинский-Мухадзе, Камо, 125, 133-134, 151.