В результате движение постепенно становится массовым, исчезает его изначальная элитарность и открывается доступ в него людям, имеющим более чем отдаленное отношение к идеалам течения на раннем его этапе. Эти новые люди движимы своими личными целями, принципами (если таковые вообще имеются) и представлением о допустимых методах, как, например, один террорист-экспроприатор, который мечтал по выходу из тюрьмы совершить еще один «экс» с тем, чтобы половину полученных денег отдать на нужды обездоленных пролетариев, а на другую купить себе небольшое имение за границей и зажить припеваючи… Многие из таких борцов за справедливость, равенство и братство совершенно чужды изначальному духу движения; они просто по-разному используют его для оправдания себя и своих поступков и для самоутверждения (убийца, например, неожиданно превращался в террориста, борца за свободу; грабитель – в экспроприатора; психопат – в оратора). Это – накипь движения, и она постепенно вытесняет то, что было его сутью. В конце концов жалкие единицы, которые когда-то являлись зачинателями течения, вынуждены либо подделываться под то, во что оно превратилось, либо уйти.
Мы видели это в истории, видим нечто подобное и сегодня в стране, где отвратительная изнанка социально-политической жизни постоянно грозит грубо оттеснить любую форму политической культуры. В контексте сегодняшней ситуации в России эта книга явно не дает повода к беззаботному оптимизму, как, впрочем, не может быть оптимистична какая-либо попытка осознать прошлое – будь оно опытом отдельной личности или историческим наследием целого общества. С другой стороны, было бы грустно, если бы читатель, перелистав эту книгу, лишь утвердился в модном сегодня скепсисе, граничащим с цинизмом, сказав про себя: «А что еще от нас ожидать? Так у нас всегда было, есть и будет». Мы почли бы проделанную работу не напрасной, если бы знали, что она частично освещает бесспорно важные, но не рассмотренные по сей день аспекты российской истории. Быть может, нескромно претендовать на то, что эта книга хоть немного проливает свет и на некоторые скрытые стороны человеческой жизни в целом, поднимая вопросы о внутренних побуждениях к действиям и поступкам, которые человек склонен объяснять чисто внешними причинами вместо едва уловимых и малопонятных глубинных мотиваций. Автор апеллирует, однако, к словам замечательного французского историка Марка Блока, указывавшего на то, что гораздо важнее поставить вопрос, чем разрешить его.
Вступление
Существует несколько работ по русскому терроризму XIX века, и это значительно облегчало задачу написания данной книги. В советской послесталинской историографии разрешались и даже поощрялись исследования по истории раннего революционного движения, особенно его так называемого "героического" периода 1878–1881 годов, когда в лагере радикалов главную роль играла «Народная воля»[1]. Западные историки также писали об этой партии, называя ее первой в современном мире террористической организацией[2]. В очень важной работе современного ученого Нормана Нэймарка серьезное внимание уделено, в частности, сторонникам террористической тактики в период от начала 1880-х гг., после разгрома правительством «Народной воли», до середины 1890-х гг., когда разрозненные революционные группы различных ориентации начали искать пути к объединению в более крупные политические организации и к консолидации своих сил[3].
И все же в те годы террористические акты были не так уж часты: с 1860-х до приблизительно 1900-х на счету террористов было не более 100 жертв[4]. И хотя угроза террора, часто преувеличенная в полицейских донесениях, вселяла страх, политические убийства в эти годы были лишь предвестником разгула террористической деятельности в первое десятилетие XX века – тема, почти не отраженная в научных трудах по истории этого периода. Не существует ни одной монографии о волне террора в период правления Николая II (1894–1917)[5]. Отсутствие серьезных исследований на эту тему объясняется несколькими причинами. Во-первых, после большевистского переворота в октябре 1917 года в официальной советской исторической науке прочно установилась тенденция пренебрегать проигравшими, т. е. всеми политическими партиями, кроме большевистской. В первую очередь пренебрегли теми, которые не принадлежали к социал-демократическому лагерю, такими, как Партия социалистов-революционеров (эсеров) и анархисты, которые и были в первую очередь ответственны за террор в России. Этим партиям советская историография отводила второстепенную роль в революционном движении и утверждала, что они были обречены на неуспех буквально со дня своего основания[6]. Такая ситуация сохранилась и в послесталинское время, когда исследования в области революционного террора не запрещались явно, как в предыдущие 25 лет, но и не поощрялись. В результате до совсем недавнего времени, когда перестройка позволила появиться непредвзятым публикациям о дореволюционной политической жизни вообще и радикализме в частности, советские историки не смогли внести своей лепты в изучение русского терроризма начала XX века.
1
Несмотря на свою идеологическую тенденциозность, интересны следующие труды советских историков по истории партии «Народной воли»: С.С. Волк, Народная Воля, 1879-1882, Москва-Ленинград, 1966; Н.А. Троицкий, «Народная воля» перед царским судом, Саратов, 1971.
2
См., например, Adam В. Ulam, In the Name of the People, Prophets i and Conspirators in Prerevolutionary Russia (Нью-Йорк, 1977); соответствующие места в ставшей классической работе Франко Вентури (Franco Vcnturi, Roots of Revolution: A History of the Populist and Socialist Movement in Nineteenth-Century Russia (Нью-Йорк, 1970); и недавнюю статью Астрид фон Борке «Насилие и террор в русском революционном народничестве: Народная воля, 1879-83» (Astrid von Borcke, «Violence and Terror in Russian Revolutionary Populism: The Narodnaya Volya, 1879-83», в: Wolfgang J. Mommsen and Gerhard Hirschfeld, eds., Social Protest, Violence and Terror in Nineteenth- and Twentieth-Century Europe (Нью-Йорк, 1982), 48-62).
3
Norman M. Naimark, Terrorists and Social Democrats. The Russian Revolutionary Movement under Alexander III (Кембридж, Массачусетс, 1983).
4
Согласно данным Нэймарка, в 1860-х было два неудавшихся покушения на убийство, а в 1877-1881 – приблизительно тридцать пять удачных терактов (Naimark, «Terrorism and the Fall of Imperial Russia», опубликованная публичная лекция в Бостонском университете, 14 апреля 1986, 4).
5
Книга А.И. Спиридовича (A.I. Spiridovitch, Histoire du terrorisme Russe (Париж, 1930); написана бывшим чином царской полиции и не отличается аналитичностью, однако она ценна как единственное обобщающее изложение событий, богатое фактами.
6
Существующие работы об этих партиях написаны, главным образом, видными большевистскими деятелями и носят дидактический и полемический характер. Среди типичных примеров таких работ мы можем назвать: А.В. Луначарский, Бывшие люди. Очерки партии эсеров (Москва, 1922); Ю. Стеклов, Партия социалистов-революционеров (Москва, 1922); А. Платонов, Страничка из истории эсеровской контрреволюции (Москва, 1923); Я. Яковлев, Русский анархизм в великой русской революции (Москва, 1921); В. За-лежский, Анархисты в России (Москва, 1930).