Нет, русский пролетариат не даст запрячь себя в колесницу милюковского империализма. На знамени российской социал-демократии сейчас ярче, чем когда бы то ни было, горят лозунги непримиримого интернационализма:
Долой империалистических хищников!
Да здравствует Революционное Рабочее Правительство!
Да здравствует мир и братство народов!
Новый Мир (Нью-Йорк). 1917,20 (7) марта. № 941.
9 МАРТА 1917 г. РЕДАКЦИОННАЯ СТАТЬЯ («РЕЧЬ»)
Народная победа в столице сильно отодвинула на задний план интерес к военным событиям на фронте. Между тем теперь, более чем когда-нибудь, то, что делается в столице, связано с тем, что делается на фронте. Притом связь эта двоякая. С одной стороны, сама наша революция вытекала из безусловной необходимости для народа самому вмешаться в дело своей обороны. Логически и психологически революция произошла тогда, когда страна принуждена была сказать себе, что со старой властью она победить не может.
Выйдя из этого источника, русская революция должна была и в поставленных ею целях сохранить связь со своим происхождением. Если при старой власти народ победить не мог, то новая власть должна была именно эту цель, победу над врагом, сделать непосредственной целью народного освобождения.
В германской печати уже чувствуется сознание этой связи причины с последствием. Правда, при первых известиях о революции в Петрограде, германцы возликовали. Им казалось, что тут исполняется их собственный, хитро задуманный план: обессилить Россию в момент, когда стране нужно величайшее напряжение сил. Дальнейшие сведения о быстром ходе и исходе революции показали, однако, нашим неприятелям, что они ошиблись. Первое действие революции было не разъединяющее, как они ожидали, а объединяющее, будящее народный энтузиазм.
Но после этого второго момента теперь наступает третий, на который мы считаем необходимым обратить самое серьезное внимание. Приказ Радко Дмитриева как нельзя лучше доказывает, что на этот новый момент нашего революционного процесса обращено уже внимание на фронте. Воззвание Временного Правительства к Армии подтверждает, что столь же серьезное внимание обращено на те же самые явления и в центре.
Чтобы сразу дать понять читателю, о чем идет дело, достаточно напомнить ему знаменитый «приказ № 1». Правда, приказ № 1 отменен недавно «приказом № 2». Но отмена эта далеко не полная и, что особенно важно, не принципиальная. Провозглашенное в первом приказе выборное начало в армии лишь ограничивается в смысле территориальном, а вовсе не отменяется совершенно. Вместе с тем для фронта становится теперь на очередь тот же вопрос, который уже стал в столице: в какой степени совместимы провозглашенные Советом рабочих депутатов начала с сохранением воинской дисциплины.
Нет надобности говорить, до какой степени острым является этот вопрос для армии, готовящейся встретить грудью врага. Но остроту вопроса еще более усиливает тот определенный момент в развитии неприятельских операций, с которым опубликование приказа № 1-й отчасти совпало и который оно отчасти обещает вызвать. На фронте наших союзников мы имеем дело с систематическим отступлением нашего врага, преследуемого на десятки верст французами и англичанами. Преждевременно, однако, было бы испытать одну беспримерную радость по поводу неприятельского ухода. Дело в том, что, уходя, неприятель открывает такое пространство между собой и своим противником, для одоления которого нужно время, и довольно значительное. Недолго, конечно, нагнать отступающего врага, нетрудно даже, в порыве боевого одушевления, идти по его пятам. Но гораздо сложнее и труднее — организовать завоеванную территорию для дальнейшей борьбы. Таким образом, отступление германцев даем им тот результат, к которому они, видимо, стремились. Он отсрочивает наступление западного противника и, сокращая фронт, освобождает на некоторое время часть сил противника, скованных нашими союзниками.
Куда же употребит наш враг свою освободившуюся силу? Секреты врагов держатся довольно крепко, и мы не можем делать выводов из не известного нам материала. Неприятель, как часто говорили, может обратиться на Италию и попытаться нанести нашей союзнице удар, который выведет его в долину Ломбардии. Но… он может взять и другое направление. Притянутый преувеличенными слухами о разложении русской армии, которые уже начинают проникать за границу, враг может попробовать счастья… на пути к Петрограду…