И в этом отношении идеологи и политики нашей буржуазии совершенно твердо убеждены, что крушение социалистической власти над массами - явление предопределенное, неотвратимое, коренящееся в самом существе революционного социализма.
«Русский революционный социализм утратил свою власть над человеческой душой», - констатирует со страниц еженедельника «Русская Свобода», член Центрального Комитета партии «народной» свободы г-н Изгоев.
«Явственно обнаружилось, что разрушать он может, а созидать - бессилен... он оказался нереальным, фантастическим призраком, способным лишь породить смуту и междоусобную войну... Русский революционный социализм позорно гибнет потому, что он отказался от идеи отечества, что он счел возможным обойтись без нее. В результате вместо строительства он дает анархию, вместо человеческого счастья - нищету, кровь и горе, вместо светлой радости и чистоты - господство самых худших, своекорыстных инстинктов человека, освободившего себя от всяких внешних и внутренних сдержек. Русский революционный социализм показал, что как социализм он не существует и действенной силой не обладает. Он существует и действует только как анархизм, как результат развала самодержавной машины...»
И так как, по словам того же Изгоева, повторяющим, как эхо, такие же слова, каждодневно звучащие со страниц буржуазной печати, «революция летит под уклон» - придет скоро час, в который, на смену «безыдейных насильников, своекорыстных и тупых невежд, ругающихся над Россией и ее прошлым, на крайнем правом фланге появятся мученики за идею, за любовь к России, за служение ей...» Тогда придет время «принять бразды» единственным в России достойным власти рукам - рукам либеральной и просто черносотенной буржуазии...
Надо только выждать. Лучше отряхнуть прах от ног своих, как сделал Гучков, или просто затаиться, как делают другие политики их же лагеря, чем растрачивать силы на борьбу с нынешним социалистическим «хаосом»: он перебродит, он смирится, он сам запросит «властной руки». И лучше, если рука призвана будет «волей народа», чем, если она возьмет власть с бою, в отчаянной политической борьбе...
Надо выждать...
Я не буду касаться вопроса о том, поскольку «выжидание» это соответствует тем кликам об опасности, угрожающей отечеству, которыми оглашает воздух буржуазная печать. Ибо, казалось бы, чем яснее сознание опасности, тем напряженнее должно бы проявиться участие «сознающего» в борьбе с этой надвигающейся, надвинувшейся опасностью... И недостойной должна быть признана тактика тех, кто, отойдя в сторону, отмежевавшись от «хаоса», злорадно следит за нарастанием его, способствуя этому нарастанию по мере сил пронзительными криками об «анархии».
Я не в суд или осуждение это говорю, ибо такое отношение для буржуазии традиционно. Но - не ей упрекать нас... И отметить это характерное «выжидание» было необходимо, так как из сказанного выше ясно, что длиться оно могло лишь постольку, поскольку творчеством новым не преображался созданный революционным переворотом «хаос». Первые же признаки перехода революции к творчеству и, стало быть, к созданию тех твердых революционных органов, которые могли бы не только удовлетворить неотложным нуждам момента, но перейти к планомерной, систематической, созидательной работе, должны были неизбежно вывести силы буржуазии из ее «выжидательного» положения и бросить их «на переймы» этой организационной работе. Ибо, если в характеристике власти социалистических лозунгов над массами (именно лозунгов, не партий, ибо партии сами еще находятся в периоде внутреннего строительства и не представляют еще прочной, воистину руководящей силы), «могильщики революции» не совсем не правы, - над «серыми миллионами», конечно, зыбка еще эта власть, - то перед организованной, на созидательной работе стоящей силой, в прах должны, естественно, рассыпаться все мрачные предсказания кадетских политических волхвов.
Вот почему такую энергию развила организованная буржуазия на выборах в петроградские районные думы, как ни «мелка» - в масштабе переживаемых нами событий - предстоящая им муниципальная работа. Не за ней гнались в борьбе на выборах кадеты и иже с ними: за это ручается прошлый опыт пребывания либералов у кормила городской власти, - они не сделали ничего, так как у них прежде всего не было никакого интереса к городскому «обыденному», малому делу. Не больше интереса к этому делу в них и теперь. И если они с таким ожесточением боролись всюду, где возможно, вплоть до подворотен, с социалистическим блоком, то потому лишь, что они сознавали слишком ясно опасность перехода муниципалитета в социалистические руки. «Принимая» районные думы, социалисты получали жизненный твердый упор: их организации, из организаций «программных» становились организациями живого, пусть небольшого (опять-таки в масштабе современных событий), но нужного, необходимо нужного дела: и не связь лозунга, но связь рабочая, твердая связь устанавливалась между партиями и массами на этой муниципальной работе. Связь, естественным результатом которой должно явиться утверждение не только морального, не только идейного авторитета партий, но и авторитета делового. Но только на основе такого всестороннего, полного авторитета и строится действительная власть.