Вот еще сообщение на эту тему:
«Пишу в поезде, выслушав рассказ солдата, который со злобными слезами поведал, что он дезертир с фронта и убежал для устройства двух детишек, брошенных стервой женой. Клянется, что расправится с ней. Из-за женщин дезертиров сотни и тысячи. Как тут быть?
В Ростове-на-Дону солдаты водили по улицам голую распутницу с распущенными волосами с выкриками о ее похабстве и били за ней по разбитому ведру. Организаторы безобразия - муж ее и ее же любовник, фельдфебель. Позвольте заметить, что страх перед позором не укротит инстинкта, а, между прочим, эти гадости лицезреют дети. Что же молчит пресса?»
А вот письмо, переносящее «женский вопрос» уже в другую плоскость:
«Прошу сообщить заказным письмом или подробно в газете, как надо понимать объявленное равноправие с нами для женщины, и что она теперь будет делать.
Нижеподписанные крестьяне встревожены законом, от которого может усилиться беззаконие, а теперь деревня держится бабой. Семья отменяется из-за этого, и пойдет разрушение хозяйства».
Далее:
«Объявляю тебе, друг людей, что по деревням происходит чепуха, потому что солдаткам наделяют землю, что похуже и негодно, и они ревмя ревут. Воротятся с войны мужья их, так из этого будет драка, сделайте одолжение. Надобно разъяснить мужикам, чтобы делали по правде».
И снова:
«Пришлите книжку о правах женских».
Не все письма на эту тему использованы мною, но есть тема, еще более часто повторяемая в письмах, - это требование книг по разным вопросам.
Пишут об отношении к попам, спрашивают, «будут ли изменены переселенческие законы», просят рассказать «об американском государстве», о том, как надо лечить сифилис, и нет ли закона «о свозке увечных в одно место», присылают «прошения» о том, чтобы солдатам в окопы отправлять лук, - он «очень хорош против цинги».
Все эти «прошения», «сообщения» «запросы» не находят места на страницах газет, занятых желчной и злобной грызней. Руководители газет как будто забывают, что за кругом их влияния остаются десятки миллионов людей, у которых инстинкт борьбы за власть еще дремлет, но уже проснулось стремление к строительству новых форм быта.
И видя, каким целям служит «свободное слово», эти миллионы легко могут почувствовать пагубное презрение к нему, а это будет ошибка роковая и надолго непоправимая.
Нельзя ли уделять поменьше места языкоблудию и побольше живым интересам демократии? Не заинтересованы ли все мы в том, чтоб люди почувствовали объективную ценность культуры и обаятельную прелесть ее?
Новая Жизнь. 1917,9 (22) июня. № 44.
Мартов Ю.О. ЛОЗУНГ «ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ»
Либеральная буржуазия и революционный пролетариат были в течение десятилетия 1904-1914 гг. единственными активными силами, постоянно остававшимися на политической арене, не прекращавшими ни своей борьбы с царизмом, ни взаимной борьбы между собой. Мелкая буржуазия, крестьянская и городская, лишь временами выходила на арену политической борьбы, наскоро сплачиваясь и организуясь, чтобы затем снова возвращаться в политически распыленное состояние.
Война, мобилизовав многие миллионы крестьян и сосредоточив их в городах, содействовала тому, чтобы втянуть их в круг политических интересов и подготовить их к той роли, которую они стали играть с первых дней революции. Рядом с буржуазией и пролетариатом в марте 1917 года оказалась на арене политической жизни громадная рать крестьянско-солдатской демократии, быстро организующейся и выявляющей свой собственный классовый облик. Тем самым вторая российская революция приобрела сразу ту широкую организационную базу, которой не было в октябре 1905 года у первой российской революции, и которую она тщетно пыталась себе создать в дни первой и второй Думы.
Столь быстрый процесс организационного сплочения демократических масс естественно должен был опережать процесс их политического самоопределения: классовое сознание солдатско-крестьянской демократии сильно отстает от роста ее организованности.
Благодаря этому солдатско-крестьянская демократия, объединившаяся с пролетариатом, оказывает на государственную власть гораздо меньшее влияние, чем того можно было ожидать от ее численности и от того обстоятельства, что в ее руках находится вся вооруженная сила государства. Несмотря на наличность сознания противоречия между интересами всех трудящихся классов и интересами капиталистической буржуазии, мелкобуржуазная демократия еще не поднялась до самостоятельного ответа на поставленные историей жгучие вопросы. И прежде всего на основной вопрос русской революции - о прекращении войны - она способна давать лишь половинчатый ответ, объявляя свой разрыв с империализмом и в то же время принимая позицию оборончества, отдающую ее в плен именно империалистам. Провозглашая полную демократизацию государства, она оказывается неспособной провести ее в жизнь вопреки противодействию капиталистических классов.