* * *
Бегство буржуазии. Первое, что бросается в глаза при обзоре демонстрации, это отсутствие буржуазии и попутчиков. В отличие от манифестации в день похорон, когда рабочие терялись в море обывателей и мелких буржуа, демонстрация 18 июня была демонстрацией чисто пролетарской, ибо главными ее участниками были рабочие и солдаты. Кадеты еще накануне демонстрации объявили бойкот, заявив через свой Центральный Комитет о необходимости «воздержаться» от участия в демонстрации. И действительно, буржуа не только не участвовали, они буквально спрятались. Невский проспект, обычно многолюдный и шумливый, в этот день был абсолютно чист от буржуазных завсегдатаев. А обыватель, запуганный, должно быть, трагикомическими призывами «военной лиги», предпочел издали следить за демонстрацией.
Короче: это была действительно пролетарская демонстрация, демонстрация революционных рабочих, ведущих за собой революционных солдат. Союз рабочих и солдат против сбежавших буржуа при нейтралитете обывателя -таков внешний вид шествия 18 июня.
* * *
Не манифестация, а демонстрация. Шествие 18 июня не было простой прогулкой, манифестацией-парадом, каковым, безусловно, являлась манифестация в день похорон. Это была демонстрация протеста, демонстрация живых сил революции, рассчитанная на перемены в соотношении сил. Крайне характерно, что демонстранты не ограничились одним лишь провозглашением своей воли, а потребовали немедленного освобождения т. Хаустова, бывшего сотрудника «Окопной Правды». Мы говорим о «Всероссийской конференции военных организаций» нашей партии, участнице демонстрации, потребовавшей от Исполнительного Комитета, в лице Чхеидзе, освобождения т. Хаустова, причем Чхеидзе обещал принять все меры к освобождению «сегодня же»...
Весь характер лозунгов, выражающих протест против «приказов» Временного правительства, против всей его политики, с несомненностью говорит о том, что «мирная манифестация», из которой хотели сделать невинную прогулку, превратилась в могучую демонстрацию давления на существующее правительство.
* * *
Недоверие Временному правительству. Бьющая в глаза особенность: ни один завод, ни одна фабрика, ни один полк не выставили лозунга: «Доверие Временному правительству». Даже меньшевики и эсеры забыли (скорее не решились!) выставить этот лозунг. Было у них все, что угодно: «Долой раскол», «За единство», «Поддержка Совету», «За всеобщее обучение» (не любо, не слушай!) - не было только главного - не было доверия Временному правительству, хотя бы с хитрой оговоркой «постольку-поскольку». Только три группы решились выставить лозунг доверия, но и те должны были раскаяться. Это группа казаков, группа Бунда и группа плехановского «Единства». «Святая троица» - острили рабочие на Марсовом поле. Двух из них рабочие и солдаты заставили свернуть знамя (Бунд и «Единство») при криках «долой», у казаков, не согласившихся свернуть знамя, изорвали последнее. А одно безымянное знамя с доверием, протянутое «на воздухе» поперек «входа» в Марсово поле, было уничтожено группой солдат и рабочих при одобрительных замечаниях публики: «Доверие Временному правительству повисло в воздухе»...
Короче: недоверия правительству со стороны громадного большинства демонстрантов, при явной трусости меньшевиков и эсеров выступить «против течения» - таков общий тон демонстрации.
* * *
Крах политики соглашения. Из всех лозунгов наиболее популярными были: «Вся власть Совету», «Долой десять министров-капиталистов», «Ни сепаратного мира с Вильгельмом, ни тайных договоров с англо-французскими капиталистами», «Да здравствует контроль и организация производства», «Долой Думу и Гос[ударственный] Совет», «Отменить “приказы” против солдат», «Объявите справедливые условия мира» и пр. Громадное большинство демонстрантов оказалось солидарным с нашей партией. Даже такие полки, как Волынцы, Кексгольмцы вышли под лозунгом: «Вся власть Совету рабочих и солдатских депутатов!». Члены большинства Исполнительного Комитета, имеющие дело не с массой солдат, а с полковыми комитетами последних, были искренно поражены этой неожиданностью.