Он взглянул на табло, показывающее время, оставшееся до приземления и принял решение.
Когда он шагал к изолятору, кулаки его были так крепко сжаты, что ногти почти впились в ладони. В лаборатории он запер за собою дверь и начал осматривать полки с реактивами, разыскивая бутылочку с белым порошком. Найдя, положил ее в карман.
— Боже, пожалуйста, не дай мне ошибиться, — бормотал он, тяжело дыша. — Пожалуйста, пожалуйста…
Человеческое тело неподвижно лежало на палубе. Глаза были закрыты, но чуждый, злой мозг напряженно пульсировал, посылая лучи жестоких мыслей, разыскивая в глубинах корабля родственный мозг. И тот откликнулся:
— Мы должны возвращаться… возвращаться… Мы обнаружены… он напал на след…
— Ни за что! — коротко и гневно послал сигнал первый мозг.
— Сейчас самый выгодный момент. Иначе мы будем далеко от дома, и никогда не сможем отсюда вырваться.
— Изменник! Трус! — заходясь в пароксизме злобы, вопил мозг. — Я тебя уничтожу!
— Но он выследил меня, этот доктор. Что он пытается сделать? Я скопировал человека очень тщательно, он не мог меня разоблачить, но все-таки что он пытается сделать?
Вернулся презрительный отклик:
— Доктор болван, безмозглый олух! Ничего он не сможет.
— Но он что-то задумал! — в страхе металась ответная мысль. — Мы должны вернуться назад. Я ничем не отличаюсь от человека, но он подозревает…
Главный мозг, казалось, задохнулся в глумливом, жестком смехе:
— Он же не выследил меня, верит, что я человек. Он глуп. Не бойся. Скоро они приземлятся. — Мысль как бы вскипела в отвратительном восторге: — Подумай о множестве людей, в которых мы проникнем. Как это будет великолепно! Они окажутся у нас во власти, мы захватим корабль, возьмем их с собой.
— Но этот доктор… Мы должны убить его…
— Ни в коем случае! Они не посадят корабль, сожгут его, если заподозрят неладное. Нет, доктор, ха-ха, очень умен, пусть развлекается своими «ловушками». Не бойся!
— Но он загоняет меня в угол — не знаю как, но ясно чувствую… Нас следует вернуться, пока еще мы можем…
Злобный мозг как бы корчился от смеха, рассыпая в разные стороны ненависть.
— Не бойся, ты не один.
— Надеюсь, ты доволен, док? — угрюмо произнес капитан Джеффи. — Весь экипаж взбудоражен. Так затравили бедного Вескотта, что он не знает, куда деваться. Какова цель этой затеи? Если бы я знал, было бы легче. Дело зашло слишком далеко. Я почти не сплю — постоянно вижу затравленного Вескотта, и чувствую себя Иудой.
Он протянул руку, чтобы взять у доктора зажигалку. Крофорд дернулся, будто его ужалили:
— Не прикасайся ко мне!
Джеффи в испуге уставился на него. Доктор, тяжело вздохнув, пододвинул зажигалку:
— Извини. Шарахнулся, как испуганная кошка. Нервы стали ни к черту. Я боюсь всех и самого себя. Не забывай, Боб, Роджер Вескотт погиб совсем недавно под палящим солнцем Венеры. Я не ошибаюсь. Вот увидишь, все это не может долго продолжаться. Единственное, что мне нужно, — время и некоторое количество известного только мне порошка. И я получу ответ.
Он стоял, опасливо поглядывая на дверь.
— Можешь ты, наконец, сказать, что ищешь?
— Извини, — ухмыльнулся доктор. — После того, что я узнал, почему не предположить, что и ты «подделка»?
«Идиот! — возмущался собой доктор, направляясь в изолятор. — Идиот, идиот, идиот! Так проговориться! Дать понять капитану, что Роджер Вескотт, возможно, не единственная «подделка» на борту. Нет, впредь я не позволю себе такой ошибки. Никто не должен знать о моих подозрениях».
За дверью изолятора послышались шаги. Вошел Роджер Вескотт. Парень осунулся, глаза запали. Доктор усилием воли подавил жалость. Несколько мгновений парень молча смотрел на него, затем сдавленно произнес:
— Доктор, я не брал деньги, и вы об этом знаете. Прошу, прекратите это!
Вскинув брови, Крофорд высокомерно спросил:
— Что — это?
— Обвинять меня в воровстве. Вы знаете, что я не вор. Вы это начали, и вы единственный на борту, кто может это прекратить. В последнее время я не слышал ни одного человеческого слова. Я больше не смогу этого вынести.
— За человеческим сочувствием ты обратился не к тому человеку. Попытайся найти его в другом месте.
Побледнев, Вескотт закусил губу:
— Я больше не могу, доктор. Если не прекратите, я повешусь.
Крофорд пожал плечами, насмешливо улыбнулся и холодно произнес:
— Ну что же, Вескотт, сходи с ума, вешайся, не буду мешать. Ступай.
Со слезами на глазах юноша удалился из лаборатории.