Новый удар пришелся в двери, и засов со свистом улетел прочь, расколовшись на две неравных части. Капитан взревел, нагнетая ярость, выплескивая всю злость и собственный страх, что успели поселиться в нем за это время.
Чудовищная уродливая туша похожего на огромную бочку монстра застряла в проходе, и у последнего воина графства Мойран появилось немного времени, чтобы нанести свой удар. Капитан слышал испуганный крик за спиной и бросился вперед.
Клинок описал дугу, устремляясь к потусторонней твари…
И ударил самым кончиком об пол.
Несколько секунд капитан смотрел туда, где только что стояло невообразимо отвратительное чудовище.
Коридор был абсолютно пуст, ни бочкообразного гиганта, ни других монстров будто и не существовало. Лишь устроенный тварями погром да пятна крови, оставшиеся от дружинников графства, свидетельствовали о том, что случившееся все же не было сном.
Не тратя времени на раздумья, капитан обернулся к Изабелле и тут же поспешил схватить ее за руку. Девушка, еще несколько секунд назад находящаяся в ступоре, замерла с ножом у собственной груди и готовилась прервать свою жизнь, лишь бы не достаться демонам.
— Ваше сиятельство, — без какого-либо пиетета перед юной аристократкой мужчина выбил оружие из рук графини. — Я не знаю, что случилось и куда делись эти твари, но нам нужно немедленно уходить!.. Здесь мы в ловушке. Вы обязаны спастись! Слышите, ваше сиятельство?!
Изабелла вздрогнула, приходя в себя, вновь посмотрела в сторону дверей. И, обессилев от всего случившегося, упала в обморок. С проклятьем вогнав меч в ножны, последний защитник графства Мойран поднял невесомое тело своей госпожи на руки и пустился бегом из родового замка.
День, когда Изабелле, графине Мойран исполнилось шестнадцать, стал ее вторым днем рождения. День, когда Киррэл «Чертополох» Шварцмаркт отозвал всех пришедших в Хоккен демонов.
Глава 27
Хоук, столица Хоккена. Киррэл «Чертополох» Шварцмаркт .
Сделать самому кристалл с записью для меня было бы невозможно. Такого магического воздействия просто не существовало, максимум я мог бы записать собственный рассказ. Но разве таким способом можно убедить еретиков Аронии в правдивости моих слов?
А потому пришлось обращаться за помощью к Мархане. И теперь у меня был десяток кристаллов, на которые я мог усилием воли записать любые свои воспоминания. Просмотр записи занимал мгновение, и зритель получал картинку и звук, но за чертой оставались эмоции.
Я знал, что во времена до падения имперской семьи такие кристаллы тоже были, сохранилось достаточно исторических свидетельств их применения. Но сомневаюсь, что в те времена их получали иным способом. Теперь же это искусство считается утерянным. Так что неудивительно, что клирик решился попробовать.
Передав сведения отряду еретиков, я вернулся в лавку. Необходимо было подготовить следующий этап атаки на Хоккен.
Печати работали на том же принципе, на котором я обкатывал свои телефоны. Для эфира не существует расстояний, так что активация и отключение легко контролируются из любой точки Эделлона, где присутствует магия. Мои печати накладывали на каждого прошедшего сквозь прорыв временную метку. В назначенное время она должна была вернуть всех призванных существ обратно в их слои реальности. Это, собственно, и стало основной причиной, почему так много тварей откликнулось на мой призыв — гарантия безопасного возвращения..
Так что теперь, практически уничтожив треть обжитых территорий Хоккена, я был готов перейти к следующему пункту плана. Максимус Торн, конечно, мог бы покинуть столицу и скрываться… Но его аура пожирателя магии сразу покажет, где прячется его величество. Единственным выходом для него оставалось отсиживаться во дворце.
После устроенного мной нашествия чудовищ можно было уже не опасаться, что кто-то всерьез решит привлекать меня для своих дальнейших политических игр. Слишком я опасен для таких дел, и слишком жесткие у меня методы.
И, похоже, это начало доходить и до еретиков Аронии. Во всяком случае, на меня они поглядывали с плохо скрываемым опасением. Но я не делал резких движений и практически ничего не говорил.