Выбрать главу

Его Величество ясно понимал все то, что происходило в Петрограде. От Него требовали гласного, торжественного отказа от Самодержавия, передачи власти Государственной Думе и Государственному Совету и превращения их в Парламент с ответственным Министерством. Государь прекрасно сознавал, что это облегчило бы Ему личную жизнь и освободило бы от громадной работы, постоянно лежавшей на Его плечах. Он выиграл бы, успокоилась бы Семья, но Его Величество считал себя не вправе этого сделать, ибо не верил, чтобы это улучшило жизнь России, и вот почему Он отклонял все предложения о реконструкции Государственной власти.

Императрица{27}, которая была посвящена во все дела и жила душой с Мужем, тоже ради интересов России, а не своих личных (семейных и династических), находила нежелательным менять Правление.

Ко всему этому, Государь не допускал возможности начать обсуждение таких важных государственных дел в разгар войны. – «Я не могу допустить, чтобы теперь, когда все мы поглощены борьбою с немцами, можно было поднимать вопрос о преимуществах парламентаризма; с грустью, но должен сказать, что все это хотят совершить не в чистых интересах Родины, а в своих личных и Мне трудно верить в разумность и искренность планов Родзянко{28} и Гучкова{29}, первого – недалекого, но признавшего себя государственным деятелем, второго – авантюриста и явно враждебного мне».

Фронт и Армия сравнительно не беспокоили Государя своим состоянием. Он хорошо знал положение всех войск, ежедневно получая донесения с фронта в Ставке, а при отъезде оттуда Ему все доносил генерал Алексеев{30} по телеграфу и телефону (который был последнее время устроен между Царским и Могилевом), и был поэтому уверен, что в огромной массе Армия спокойна, хорошо устроена, всем снабжена и ожидает боевых операций весной.

Конечно тыл, и в особенности Всероссийский Земский{31} и Городской Союзы{32}, раскинувшие широко и всюду свои органы и ячейки, вели агитацию подобно Прогрессивному блоку Государственной Думы. Однако у Государя была надежда, что серьезных волнений это не внесет в войска. Кой-где начинали сочувствовать «блоку» высшие командные лица, штабы, но самая толща солдатско-офицерская была, по мнению Царя, вне политики. Тем не менее смута шла.

В пояснение сего расскажу случайную встречу мою (в начале февраля) с генералом Александром Михайловичем Крымовым{33}. О нем говорили как о выдающемся боевом начальнике, и имя его пользовалось большим уважением в Ставке. Я помню, как при каком-то сообщении о боях в Карпатах, где была дивизия Крымова, Государь сказал: – «Там этот молодец Крымов, он управится скоро…».

Вот этого-то генерала Крымова, недавно прибывшего в Петроград, я встретил у Начальника Главного Штаба генерала Архангельского{34}. Мы все трое были сослуживцы по Мобилизационному Отделу Генерального Штаба еще до войны и потому говорили откровенно и свободно. Генерал Крымов, большой, полный, в кавказской черной черкеске, с Георгием на груди, ходил по известному круглому кабинету Начальника Главного Штаба и указывал на целый ряд ошибок во внутренней политике, которые, по его мнению, совершил Государь. Он возмущался, негодовал, и когда мы спрашивали его, откуда почерпнуты им сведения о каких-то тайных сношениях Двора с Германией, он отвечал: – «Да так говорят…».

Мы стали разъяснять Крымову и указывать, что многое в его словах преувеличено, извращено и передано в искаженном виде. Наш приятель стал задумываться, меньше возражал и в конце концов сказал: – «Где все это знать у нас в Карпатах…».

Генерал Крымов был человек горячий, неглупый, безусловно порядочный, но увлекающийся.

– «А в Ставке часто бывал Распутин?» – спросил он меня.

– «Да он никогда там не бывал. Все это ложь и клевета».

– «А мы на фронте слышали, что он был там вместе с Царицей. Как это досадно, что подобные сплетни достигают позиций и тревожат войска», – сказал уже смущенно Крымов.

Крымов передал нам, что у них ходит слух о сепаратном мире и о том, что есть сношения между Царским и Вильгельмом{35}. Говорил он уже как о явных баснях, но вносящих сомнения, смуту.

Грустно было слушать подобные толки и сознавать силу подобной интриги, начавшей доходить из столиц до Армии и подтачивающей доверие к ее Верховному Вождю.

вернуться

27

Перед Февральской революцией наиболее устойчивыми слухами из области мифов были обвинения императрицы Александры Федоровны и ее окружения в предательстве интересов России. Даже французский посол в Петрограде Морис Палеолог 10 декабря 1916 г. записал в своем дневнике: «Что политику России делает камарилья императрицы, факт несомненный. Но кто руководит самой этой камарильей? От кого получает она программу и направление? Конечно, не от императрицы. Публика любит простые идеи и общие олицетворения и не имеет точного представления о роли царицы; поэтому она расширяет эту роль и в значительной степени ее искажает. Александра Федоровна слишком импульсивна, слишком не уравновешена, чтобы создать политическую систему и следить за ее проведением. Она является главным и всемогущим орудием заговора, который я постоянно чувствую вокруг нее: однако, она не более, как орудие» (Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991. С. 250). Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства, созданная в марте 1917 года, имела одной из своих главных задач: установление факта переговоров царского правительства с немцами о заключении сепаратного мира. В частности, следователи ЧСК пытались обнаружить прямой провод связи с Германией и тайную радиостанцию на территории Царского Села, но все усилия оказались тщетными. А. Ф. Керенский об этом докладывал на одном из заседаний Временного правительства и позднее писал в своих мемуарах.

вернуться

28

Родзянко Михаил Владимирович (1859–1924) – один из лидеров октябристов, крупный землевладелец. Председатель Государственной думы III и IV созывов (1911–1917). В феврале – марте 1917 г. председатель Временного комитета Государственной думы. После Октябрьской революции жил в эмиграции. Автор мемуаров «Крушение империи».

вернуться

29

Гучков Александр Иванович (1862–1936) – крупный промышленник, основатель и лидер «Союза 17 октября» – партии октябристов, член и председатель III Государственной думы. В 1915–1917 гг. председатель Центрального военно-промышленного комитета и член Особого совещания по обороне, член Государственного совета с 1915 г. Участвовал в подготовке дворцового переворота с целью заставить Николая II при его захвате заговорщиками отречься от престола; по некоторым сведениям, входил в состав «Военной масонской ложи». В дни Февральской революции вместе с В. В. Шульгиным принимал в Пскове отречение от престола Николая II. В первом составе Временного правительства (март – май 1917 г.) военный и морской министр, позднее один из организаторов «корниловского мятежа». Активно боролся против советской власти. Эмигрировал в 1918 г. в Германию. Умер в Париже.

вернуться

30

Алексеев Михаил Васильевич (1857–1918) – участник Русско-турецкой кампании (1877–1878) – ординарец Скобелева, имел ранение. Принимал участие в Русско-японской войне. Кавалер ордена Св. Георгия 4-й степени и золотого оружия. Генерал от инфантерии (1914), генерал-адъютант (1915) Свиты императора. Начальник штаба Юго-Западного фронта (19.07.1914 – 17.03.1915), командующий Северо-Западным фронтом (17.03 – 4.08.1915). Начальник штаба Верховного главнокомандующего (18.08.1915 – 2.04.1917), в отпуске по болезни (10.11.1916 – 17.02.1917). Был введен А. И. Гучковым в «Военную ложу». В дни Февральской революции способствовал давлению со стороны военных в пользу отречения императора Николая II от престола. После Февральской революции вр. исп. обязанности Верховного главнокомандующего (с 11 марта) и Верховный главнокомандующий (2.04–22.05.1917), затем военный советник Временного правительства. Участник Белого движения. Создал 2 (15) ноября 1917 г. в Новочеркасске так называемую «Алексеевскую организацию», ставшую ядром Добровольческой армии. Скончался 8 октября (25 сентября – по старому стилю) 1918 г. от тяжелой болезни и был торжественно похоронен в усыпальнице Екатеринодарского Войскового собора. В начале 1920 г. во время отступления Вооруженных сил Юга России (ВСЮР) прах генерала был перенесен в Сербию, где на Новом кладбище в Белграде ему установлен скромный памятник.

вернуться

31

Земский союз – создан 30 июля 1914 г. Его полное название: Всероссийский земский союз помощи раненым. Главноуполномоченным (председателем Главного комитета) союза был избран кн. Г. Е. Львов.

вернуться

32

Всероссийский Городской Союз – автор воспоминаний ведет речь о последствиях съездов земского и городского союзов, прошедших в Москве 6 сентября 1915 г. Опасения императрицы Александры Федоровны о характере деятельности этих съездов сбылись – они во многом носили антиправительственный характер. Именно на этом мероприятии член Государственного совета Владимир Иосифович Гурко заявил: «Нам нужна власть с хлыстом, а не власть, которая сама под хлыстом». Ложный намек на то, что друг царской семьи Г. Е. Распутин был хлыстом, т. е. религиозным сектантом. Другой масон А. И. Шингарев провозгласил следующее: «После севастопольского грома пало русское рабство. После японской кампании появились первые ростки русской конституции. Эта война приведет к тому, что в муках родится свобода страны, и она освободится от старых форм и органов власти». Так, по сути дела, крупной буржуазией и масонами провозглашалась идея благотворности поражения России в войне, т. е. цель корыстного захвата политической власти

вернуться

33

Крымов Александр Михайлович (1871–1917) – из дворян Варшавской губернии. Генерал-лейтенант (29.04.1917). Окончил Псковский кадетский корпус (1890), 1-е военное Павловское училище (1892) и Николаевскую академию Генштаба (1902). Участвовал в Русско-японской войне. В годы Первой мировой войны командир бригады 2-й Кубанской казачьей дивизии, командир Уссурийской конной бригады (переименованной в дивизию, 27.03.1915 – 7.04.1917). Сторонник партии октябристов, был втянут Гучковым в организацию дворцового переворота. Заговорщики должны были захватить царский поезд и арестовать императора. Однако план не был осуществлен. Крымов уже после крушения монархии предлагал Гучкову «кровавую расчистку Петрограда» от социалистов, но, не получив тогда поддержки, вернулся на Румынский фронт. Отказался принять предложенный ему пост военного министра. Вскоре 24 августа был назначен Корниловым командующим Особой петроградской армией (в которую включались 3-й конный корпус, «Дикая дивизия» и др.), повел войска на столицу. Конфликт Керенского и Корнилова привел к объявлению Крымова «изменником». По вызову Керенского генерал Крымов явился в Петроград и был предан в распоряжение Чрезвычайной следственной комиссии. Не выдержав обвинений, он застрелился в своей квартире, предварительно направив Корнилову письмо, содержание которого осталось неизвестным.

вернуться

34

Архангельский Алексей Петрович (1872–1959) – из дворян. Окончил 2-й Московский кадетский корпус (1890), 3-е Александровское военное училище (1892) и Николаевскую академию Генштаба (1898). Из училища вышел в л. – гв. Волынский полк. Служил на штабных должностях в Варшавском военном округе. Генерал-майор (1913). В 1909–1917 гг. служил в Главном штабе; генерал-лейтенант (24.08.1917). После прихода к власти большевиков был назначен с мая 1918 г. начальником Управления командного состава Всероссийского Главного штаба Красной армии (тайно участник подпольного «Национального центра»). Перешел на сторону Белого движения, состоял при штабе Главнокомандующего ВСЮР генерала Деникина. В эмиграции с 1920 г. В 1926–1938 гг. председатель Русского общества офицеров Генштаба в Бельгии. Позднее председатель Русского общевоинского союза (23.03.1938 – 25.01.1957). Умер 2 ноября 1959 г. в Брюсселе (Бельгия). Похоронен на кладбище коммуны Uccle.

вернуться

35

Вильгельм II Гогенцоллерн (1859–1941) – германский император и прусский король с 1888 г. по ноябрь 1918 г. После свержения бежал в Голландию. Его родной брат был женат на сестре императрицы Александры Федоровны. Автор мемуаров.