— К Вам сегодня гости, ваше высокоблагородие, — она продолжала меня так называть, хотя я уже всего лишился, после своих выходок. — Я не хотела их впускать, пока Вы спите, но раз уж Вы на ногах, не соизволите ли принять?
— К-кк-кто? — с трудом выговорил я. Язык заплетался. Давно ли я говорил с людьми?
— Да бросьте Вы. Мы с ним большие друзья. Вместе служили, вместе гуляли. Отбросим все эти церемонии. Пропустите меня в комнату… — увидев меня, мой гость застыл на пороге в неожиданности и замолчав на полуслове. — Я конечно всякое ожидал увидеть, после всего, что мне говорили, но… Как ты мог докатиться-то до ТАКОГО состояния, Андрей?
Я не мог ему ничего ответить. Я даже не сразу вспомнил своего давнего друга — Александра Николаевича Порошина. Я вспомнил, что в последние годы он служил на Кавказе, и мы давно уже с ним не виделись. Последний друг. Отнимет ли и его у меня сверчок. Александр, постояв еще немного на пороге, словно ожидая, что я все же скажу в свое оправдания, двинул смелым шагом по направлению к окну.
— Не порядок тут у тебя какой, Андрей. Я конечно слышал о твоих неприятностях. Семью потерял, приболел малость, из-за этого карьеру загубил свою. Некоторые говорили мне, что, мол, умом он тронулся. Но я-то давно тебя знаю. Ты у нас крепкий мужик. Да, потрепала тебя жизнь, но ты выстоишь. Знай, я верю в тебя, и ты сам должен верить. Зачем же запускать себя так-то. Мы все преодолеем вместе. На кого еще можно полагаться, как ни на друзей. На настоящих, а не тех, что бросили тебя вмиг.
Если бы он знал, что это не они меня бросили, а сверчок их заставил отвернуться. И тебя заставит, Сашка. Лучше бы ты не приходил. Оставил бы меня как все. Может и сохранил бы нормальную жизнь. Я уже чувствовал как сверчок оживает, как скребется у себя. А в это время, Сашка, уже подошел к окну и, с силой дернув шторы, впустил дневной свет в комнату. Он попал прямо на меня. И в каком-то диком ужасе я отпрянул в сторону, словно свет причинял мне непереносимую боль.
— Да что с тобой, Андрей? — Александр направился в мою сторону. — Скажи хоть что-нибудь. Или ты так и не узнал меня?
— Может вам все таки зайти в другой день, Александр Николаевич. Вы же видите, он Вас не понимает. У его Высокоблагородия давно уже не было посетителей. Он отвык немного от людей.
— Да что Вы говорите. Вздор. Как можно отвыкнуть от людей? Вы, к примеру, его ведь навещаете? Не все же он здесь сидит?
— Да давненько уже здесь заперся, и никуда не выходит. Вторая неделя уже пошла. Не с кем ему говорить-то. Что со мной говорить? Мы люди простые, помогаем чем можем, да и только.
— Я не могу так оставить, тебя, Андрюша, в этом хлеве. Ты когда-то помог мне, да и не только мне. Вот и пришло время вернуть должок. Хочу я, тебя взять с собой, на Кавказ. Подлечишься там, на минеральных водах, подышишь свежим воздухом. А там глядишь и вернется все к тебе. Ну не молчи ты, скажи уже что-нибудь, Андрей.
Я почти не слушал его — сверчок шептал мне, и теперь я его понимал. Наконец-то я мог избавиться от него. Слезы проступили у меня на глазах. Опираясь на стену, я начал понемногу приподниматься с полу. Сашка тут же подбежал ко мне, пытаясь помочь.
— Ппп-омм-оги мне дд-ойти до стола, — попросил я его, указывая на свой стол, стоящий в другом конце комнаты. — Я должен кое-что тебе передать.
— Конечно-конечно. Подожди малость, я обхвачу тебя покрепче. Обопрись на меня и пойдем. Я вижу мое предложение тебя оживило? Так держать. А то развел тут сырость, понимаешь ли. Все наладится. Главное держись, и я вытащу тебя на белый свет.
— Н-нн-нет. Я только хочу, чтобы ты мне помог в одном деле. Только не спрашивай что и зачем — просто сделай. Хорошо?
— Да что за дело-то такое? Объясни мне.
— В столе, в самом нижнем ящичке, есть небольшая шкатулка. Возьми ее и отвези в…
— Погоди, давай сначала тобой займемся, а потом уже всякие шкатулки будем развозить.
— Нет-нет. Обещай что сделаешь. Отвези шкатулку… Нет не саму шкатулку, а предмет который в ней, сверчка такого небольшого. Амулет это, очень важный для меня. Сделай это, а потом я уже куда угодно с тобой отправлюсь. Но сначала это. Обещай мне.
— Да не пойму я никак, что такого важного в этой твоей безделушке?
— Поймешь позже, а сейчас просто пообещай мне что выполнишь, — я вцепился в него, ожидая ответа. Сверчок сказал мне что делать, и я делаю. Он вернул мне речь. Нормальную речь. — Это очень важно. Моя жизнь напрямую от этого зависит. Ты сделаешь это, как друг?
— Хорошо-хорошо. Я отвезу этого твоего сверчка, но куда? Ты так и не сказал мне.