Существует ли на острове какое-то подобие правопорядка? Пожалуй. Несколько сотен добровольцев образуют корпус мадагаскарских шерифов, вершащих правосудие по своему усмотрению для тех, кто не в состоянии добиться его сам. Институт шерифов как одиночек, желавших восстановить порядок и справедливость, был достаточно широко распространен в Темный век, и перетек в его последний анклав.
Шерифы — уважаемы, любимы и ненавидимы на острове. Их власть признают хозяйничающие на Мадагаскаре преступные кланы, поскольку даже бандитам нужны беспристрастные судьи. Рука шерифа тверда, а слово железно. Многие полагают, что после пост-реформационного выхолащивания всякой агрессии из нашего вида они — последние оставшиеся на нашей планете «настоящие мужчины».
Маркус ушел, и мне осталось вновь лишь таращиться в окно, или смотреть одно из бредовых телевизионных шоу. Читать и думать вообще не хотелось. Воспоминания сами лезли в голову, заставляя снова и снова чувствовать себя идиотом. С Маркусом меня познакомила Даниэль. Я в то время служил начинающим детективом, а шерифу якобы требовалась информация о связях одного из бывших жителей Сингапура, сосланных на Мадагаскар отнюдь не за нанесение граффити на стены. Сама она, согласно легенде, познакомилась с мистером Смайтом на Мадагаскаре. Ну да, само собой, она не могла не провести несколько месяцев в самом опасном месте на Земле.
Представление старого законника сопровождалось вполне уместными для церемонии фразами о том, что тот ей «оооочень помог» в ходе странствий по острову. Ну как я мог не проникнуться симпатией к тому, кто, видимо, неоднократно вырывал даму моего сердца из лап насильников и убийц. Правда, шерифы и без подобных рекомендаций пользовались достаточным авторитетом и симпатией законников по всему миру. Последние из нас, кто действительно противостоял Большому злу, каждый день рискуя жизнью. К тому же многие шерифы были бывшими служаками, перебравшимися на остров то ли из мессианских соображений, то ли из жажды приключений, то ли из склонности к суициду.
Маркус Свенсон, по его словам, как раз относился к этой породе. В возрасте тридцати трех лет успешный старший оперативник АСР разругался с начальством, с остальным семейством профессиональных шпионов, и уже четверть века защищал сирых и обиженных в самом страшном месте на Земле. Неугомонная Даниэль, разумеется, не могла не попытаться разгадать тайну исчезновения дяди, качавшего её на руках в младенчестве. Воссоединение любящих родственников состоялось к их всеобщему удовлетворению, и юная дива повезла дядю посмотреть, как изменился мир за время его отсутствия, а заодно познакомить со своими друзьями.
Последняя часть рассказа шерифа вызвала у меня живейшие сомнения, поскольку в ходе якобы светского визита Свенсоны как-то забыли упомянуть мне, что являются родней. Кроме того, я до сих пор не понимал, чем же Даниэль занималась на Мадагаскаре почти четыре месяца. Знакомство с дядей явно не требовало столько времени.
Сказанное им проясняло, по крайней мере, текущее назначение Маркуса. Он не был чужаком для АСР, и немало знал о местных нравах. С другой стороны, маловероятно, что после двадцатипятилетнего отсутствия он как-то связан с заговорщиками, а гибель родственницы придавала ему дополнительную мотивацию. Шериф не просветил меня, кого собирается взять в команду, намекнув лишь, что её формирование будет завершено в ближайшие дни.
Конечно, я предложил свою кандидатуру для участия в расследовании, на что мне нудно-официальным тоном разъяснили очевидное — даже весьма гибкие правила АСР не подразумевают, что потерпевший может сам выслеживать своих обидчиков.
— Но ты мне понадобишься, — неожиданно сказал Маркус перед тем, как мы распрощались. — Надо бы навестить одного старого знакомого. Да, думаю, с тобой будет гораздо лучше. Ты ведь уже сможешь ходить через два-три дня?
Мой эскулап действительно обещал, что вскоре я буду самостоятельно передвигаться без костылей, хотя полное восстановление могло занять ещё пару недель. Я радостно согласился, ожидая подробностей, но их не последовало. Впрочем, меня уже изрядно утомило сидение в палате, и я был готов к любым предложениям, которые помогли бы её покинуть.
В дверях старый законник замешкался, и, не глядя на меня, негромко произнес:
— Спасибо.
Я знал, за что.
Маркус явно серьёзно воспринимал секретность. О том, что мы всё же куда-то едем, я узнал на третий день после визита шерифа, а вылет состоялся ровно через двадцать минут после того, как его мужественная физиономия возникла в дверном проёме и коротко скомандовала мне:
— Собирайся.
В палату он пришел один, но мой пластиковый телохранитель сопроводил нас от двери до лифта, а затем и на крышу, где уже ждал подготовленный к полету десантный бот. Я не стал интересоваться, как шериф сумел раздобыть армейское оборудование такого класса. У бота дежурили два двухметровых субъекта, здорово смахивающие на близнецов. Насколько я мог судить, оба являлись выходцами из Полинезии — одного из немногих анклавов, которых не коснулся Темный век. Гражданская одежда плохо скрывала военную выправку, а под куртками топорщились защитные жилеты, судя по толщине — отнюдь не полицейского образца.
— Это Флик и Флак, — коротко представил наших попутчиков Маркус. Я сильно сомневался, что речь идет о настоящих именах, но не видел повода проявлять излишнее любопытство. Под курткой Флика прятался какой-то стреляющий агрегат, заметно превосходивший размерами стандартное ручное оружие. Брючина на правой лодыжке также предательски задиралась. У Флака под одеждой ничего не выпирало, но в руках он крепко сжимал небольшой чемоданчик. Мне было сложно предположить, что находится внутри — наверное, ракетный комплекс, способный начисто снести стоэтажный небоскреб.
При нашем приближении Флик скользнул в бот, заняв место пилота, в то время как его напарник дождался, пока остальные заберутся внутрь, и только после этого влез сам, задраив за собой люк. Эскорт явно не имел отношения к сыскному делу. Но раз опытный Маркус полагал, что в его команде уместно присутствие ветеранов космодесанта, я не смел спорить. Бот резво стартовал с крыши, сразу взяв курс в открытый океан. Мне подумалось, что старый лис решил познакомить меня с Мадагаскаром, который находился совсем неподалеку.
Однако уже через пятнадцать минут, удалившись от берега на добрых двести километров, Флик совершил резкий разворот, направившись на север. Практически одновременно в иллюминаторе мелькнули четыре тени, намного превосходившие нас в скорости. Обогнув бот по дуге, они расположились сверху, снизу и по бокам, превратившись из неясных силуэтов в черные как смоль МТ74 — новейшие истребители на вооружении Черной гвардии.
— Как я и сказал, — спокойно пояснил Маркус, — нам нужно навестить моего старого знакомого. Думаю, ты слышал о нем. Его зовут Питер Брайсворт.
Знакомое мне имя, редко использовавшееся в новостях, почти затерялось в глубинах памяти. Но сложить дважды два в данной ситуации не составляло труда никому, живущему на этой планете. Мы направлялись на Мальту, чтобы нанести визит Двадцать седьмому протектору Земли.
Сингапурский университет
Факультет политологии, 1-й курс
143-й год Реформации
Даниэль в третьем ряду аудитории хихикала с высоченным парнем по имени Джейк, чья семья в своё время владела половиной Северной Америки, и не сильно обеднела после Реформации. Папа, дядя, дед и ещё несколько десятков родственников и предков Джейка стали сенаторами, и причина его поступления на факультет политологии была достаточно очевидна. Я сидел в паре рядов за их спинами, и старался не обращать внимания. Страшно хотелось спать, а я совершенно не подготовился к лекции.