Ларри задумался. Это было так давно — в средневековой истории, которую он учил еще в школе.
— Никаких налогообложений без… без… — он замолчал, потому что вспомнил, что эти слова говорил Харл. — Никаких налогов без представительства.
— Правильно! — торжествующе воскликнул Харл. — А теперь скажи, ты видел где-нибудь еще такой лозунг, Ларри? Подумай как следует, — почти саркастическим тоном сказал он.
— Плакаты на улицах Лондонской колонии, — упавшим голосом сказал Ларри. — Там написано то же самое.
— Мы здесь и выбрали правильную сторону, — рассмеялся Харл, — точно так же, как в свое время американцы выступили против Великобритании. А теперь давай послушаем, чем ты оправдаешь свой отказ помочь нам? Как ты можешь оставаться лояльным перед лицом всего этого? — потребовал Харл.
— Я не знаю, — ответил Ларри.
Он был смущен. Все аргументы, которые он приводил в прежних спорах с Харлом, теперь не годились. Он был неправ, а прав был Харл, и Ларри вынужден был признать это.
— Не знаешь, — передразнил его Харл. — Но ты все еще служишь Земле, потому что ей служили твой отец и твой дед. Да, ты можешь считать, что тебе девятнадцать-двадцать лет, но на самом деле ты просто старая окаменелость. Ты как неподвижный, замшелый валун!
— Харл, Харл, как я могу помочь революции? Что я могу сделать?
— Не хочешь ли ты сказать, что действительно обдумываешь присоединиться к нам? А что сказал бы командующий Старк, узнай он это?
— Просто ответь мне, — спокойно сказал Ларри. — Что я могу сделать, чтобы помочь вам освободиться от Земли?
— У президента Картера уже разработан план. Ты мог бы быть очень полезен нам.
— Как? — спросил Ларри.
Теперь его глаза привыкли к темноте, и он увидел, что Харл пристально глядит на него.
— Мы хотим позволить тебе вернуться в Чикагскую колонию, словно тебя не поймали, чтобы ты испортил радиостанцию «Сада». Таким образом, Рейнхардт не сможет вызвать сюда подкрепление, пока мы не будем готовы.
Ларри вздрогнул от этой мысли. Испортить радиостанцию патрульного корабля! Внезапно он понял, что не может пойти на это. Он уже почти сочувствовал революции, но никогда не смог бы заставить себя совершить диверсию. Однако Ларри решил не говорить этого Харлу, пока не выслушает остальное.
— Продолжай, — сказал Ларри. — Что будет после того, как я разобью радиостанцию?
— Ну, как только мы обезопасим себя от вооруженных сил патруля, то сможем продолжать развивать свои планы. Мы захватим Рейнхардта и будем держать его как заложника вместе со всеми другими землянами и проземными колонистами. Это даст нам возможность заключить сделку, и мы одновременно начнем создавать оборону. Мы построим лагеря в джунглях, защитим их от животных. Тем временем агенты Центавры, которые находятся сейчас на Земле, прилетят с военным снаряжением, которое мы закупили на экспортную прибыль и другие деньги, которые смогли добыть. Мы успокоимся и будем защищать планету, или, как мы надеемся, Земля даже не потрудится пойти на расходы, отправляя сюда корабли, чтобы участвовать в гражданской войне. Она просто позволит нам идти своим путем. Но все зависит от того, сможем ли мы нейтрализовать Рейнхардта и лишить его связи.
— Понятно, — сказал Ларри. — Это означает, что я — основная деталь в вашей машине.
— Примерно так, — согласился Харл. — Картер просто взбесился, когда я сказал ему, что ты радиооператор. Он понял, что это отличная возможность не дать Рейнхардту связаться с Землей. Что ты скажешь на это?
— Дай мне минутку подумать, — сказал Ларри.
Он сел на твердую лежанку в углу камеры и попытался взвесить и обдумать все факты.
Теперь он знал, что революционеры скорее всего правы, а Земля не права.
Ни одна сторона не была абсолютно права или совершенно неправа, но Земля определенно вела себя не справедливо. Ларри трудно было признать, что Земля может заблуждаться, но Харл столько раз говорил ему это во время полета, что Ларри наконец-то согласился с ним.
Но все равно, даже если революционеры и правы, то почему он, Ларри, должен принимать в этом участие? Если он сумеет выбраться отсюда, не присоединившись к ним, то сможет стать офицером Патруля — его самая большая мечта, насколько он себя помнил, — и, возможно, когда-нибудь иметь достаточно большое влияние, чтобы помочь центаврианам на их пути. Но если он сейчас присоединится к ним, то придется бросить Патруль после стольких лет мечтаний и тяжелой работы. Не бросить, а быть выброшенным на обочину и жить на дикой первобытной планете, борясь с Землей.