В дверь постучали. Голос что‑то крикнул по–чешски. Открыв, я увидел, что, к счастью, это был не милиционер, а железнодорожник. Я взялся за голову и инстинктивно заговорил по–русски:
— Извините, мне стало дурно. Наверно выпил лишнего. — Железнодорожник ухмыльнулся и проводил меня к выходу.
Я ушел от проверки. Но сколько их еще будет этой ночью?
На ступеньках, ведущих в здание вокзала, я закурил. Рядом со мной стоял человек средних лет. Я молча протянул ему сигарету. Он взял и что‑то сказал по–чешски.
— К сожалению, я не говорю по–чешски, а только по–русски и по–немецки, — произнес я на обоих языках.
Он предпочел немецкий язык.
— А вы откуда?
— Из Берлина.
Я был просто не в состоянии, после всего пережитого, выдумывать еще одну историю.
Может быть, он мог бы мне помочь устроиться на ночевку. Я начал осторожно.
— Собственно говоря, я должен был сегодня вечером ехать дальше, но ничего из этого не вышло. Теперь я могу ехать дальше только завтра, но не знаю, где мне сегодня ночевать.
— А вы куда едете?
Я решил поставить все на одну карту.
— В Белград.
— В Белград? — прошептал он и молниеносно оглянулся по сторонам.
— Пойдемте со мной. Я ждал кое–кого, но он сегодня все равно еще не приедет. Вы можете переночевать у меня.
Мы быстро отошли от вокзала. Я с трудом поспевал за ним. По дороге он не произнес ни слова и я уже начал сомневаться. Разве не было с моей стороны легкомыслием сказать совершенно чужому человеку, что я еду именно в Белград? Куда он меня поведет? Приведет ли он меня действительно к себе домой? Может быть мне надо бежать?
Но куда бежать?
Мы шли, приблизительно, четверть часа и были на безлюдной улице.
— Теперь недалеко, — прошептал он.
Наконец он остановился у подъезда, вынул из кармана ключ, а я быстро посмотрел, нет ли на стене какой‑либо доски с названием учреждения. Нет, это был жилой дом. Но разве это означало, что я в безопасности? Разве самыми опасными изо всех учреждении не являются именно такие, где нет дощечки с названием? Но почему‑то у меня было чувство, что идти за ним можно, не опасаясь.
На третьем этаже он остановился. Он открыл дверь. Когда мы вошли, я увидел, что это простая двухкомнатная квартира.
Вдруг из одной комнаты вышел мужчина. Я вздрогнул.
— Не бойтесь, это мой друг, — успокоил меня хозяин.
— Немец? — спросил тот.
— Да, он хочет в Югославию.
Я снова заметил удивленный, радостный взгляд.
— Мы надеемся, что счастливо доберетесь туда.
В течение дальнейшего разговора я заметил, что мои новые знакомые столь же мало верят в официальное обвинение против Югославии, как и я.
Мой знакомый с вокзала должен был утихомирить своего друга, который с места в карьер был готов вступить со мной в дискуссию.
— Да оставь ты его в покое, он уже многое пережил в пути. Пусть сначала выспится.
Они уложили меня спать и пожелали спокойной ночи.
С облегчением я улегся. Чего только со мною не произошло за истекшие двадцать четыре часа! Бегство из Высшей партийной школы, переход границы, поездка в Подмокли и в Прагу, ужасная ночь, которой я так боялся — все было позади. Я был так утомлен, что скоро уснул. О наступающем дне я почти не думал.
— Эй, путешественник в Югославию, вставайте, — разбудили меня рано утром. — Мы должны оба отправляться на работу.
Я быстро оделся.
— Удастся ли вам сегодня двинуться дальше?
— Да, я твердо уверен, что сегодня все будет в порядке. И большое, большое спасибо! Понятия не имею, где бы я ночевал, если бы не вы.
— Не стоит благодарности. В наше время надо всегда помогать тем, кто бежит, счастливого пути в Югославию! Если счастливо доберетесь, то скажите там, что есть еще чехи, которые сохранили дружеские чувства к Югославии.
Я обещал.
Медленно брёл я по городу. Теперь прогулка по Праге была уже не такой опасной. Улицы были полны людей и я никому не бросался в глаза. Отдохнувший, освежившийся я постучал в девять часов утра в ту самую дверь, перед которой я стоял вчера безрезультатно.
На этот раз дверь отворилась. Мой знакомый протянул мне руку с радостью и видимым облегчением.
— Вот прекрасно, что ты здесь! А я уже думал, что ничего не вышло.
Я рассказал ему о моих неудачах. Выяснилось, что он ждал меня в Подмокли до пяти часов вечера, затем вернулся на автомашине в Прагу, думая встретить меня там. Не найдя меня в Праге, он немедленно вернулся в Подмокли. Так мы разминулись.