Весьма скоро обнаружилось, что мечты, зародившиеся в первые дни войны, были обманчивы. Чем скорее продвигалась немецкая армия, тем реже появлялись перебежчики.
Это привело к свертыванию пропаганды, обращенной к немецкой армии и основное внимание было направлено на чисто военные вопросы. Для гражданского населения Москвы это означало, в первую очередь, развитие и укрепление противовоздушной обороны.
На пятый день войны в нашем вузе и в студенческом общежитии были сформированы местные отряды ПВО. Санитарные отряды и отряды по поддержанию порядка состояли исключительно из девушек. Все студентки были включены в отряды пожарной службы. Наши отряды были сформированы в течение нескольких минут. Каждую вторую ночь дежурство падало на наш отряд. Нам дали следующие указания:
— С девяти часов вечера вы должны стоять на крыше. Зажигательные бомбы должны быть немедленно обезврежены. Более точные указания вы получите завтра после обеда от вашего инструктора.
Такой была наша первая инструкция и это, несмотря на то, что война длилась уже целую неделю.
На следующий день к нам явился молодой человек и представился нашим инструктором. От него мы получили дальнейшее уточнение наших задач:
— Сперва вы должны проверить, все ли убрано с чердаков, имеется ли там достаточно ящиков с песком, достаточно ли лопат и баков с водой, а также нужных инструментов. Ваша задача — дежурить на крыше и при попадании зажигательных бомб быстро хватать их щипцами и тушить в ящике с песком.
В том же духе был и ряд других его советов, которые он сам, видимо, получил только накануне. На этом закончился наш инструктаж.
Все чаще мне приходилось убеждаться, насколько мало было сделано для противовоздушной обороны на случай войны. Но несмотря на явную импровизацию, или, может быть, именно благодаря ей, у нас все наладилось сравнительно хорошо.
За несколько часов мы очистили чердаки нашего общежития и расставили там ящики с песком, лопаты и баки с водой. Нам выдали противогазы. Мы раздобыли большие щипцы, при помощи которых должны были тушить зажигательные бомбы. Через несколько дней мы даже установили на нашей крыше маленькую будку укрытия для наблюдателя.
Время не ждало. Уже на второй день после сформирования отрядов противовоздушной обороны была объявлена первая воздушная тревога. Затем они следовали регулярно. Но первое время ни один немецкий самолет не достигал города. Начали уверять, что в Москве объявляют тревогу, как только самолеты показываются над Смоленском. Со спокойной душой мы взбирались на свои крыши, проверяли нашу боевую готовность и были в прекрасном настроении, уверенные, что и впредь ни одному немецкому самолету не удастся прорваться к Москве.
Такое положение длилось до 22 июля. Вечером этого числа я был свободен от дежурства. Когда дали тревогу, я находился примерно в пятнадцати минутах ходьбы от студенческого общежития.
Впервые я переживал воздушную тревогу вне общежития. Беспрерывной вереницей люди тянулись ко входам, в метро. С полным равнодушием я последовал за толпой, которая стремилась к станции метро «Дзержинская». Внизу уже тысячи людей расположились на платформе.
Прошли полчаса, час, наконец, два часа, а отбоя все еще не давали. Вдруг по туннелю прошел слух, что на этот раз дело не шуточное, что над Москвой появились немецкие самолеты. Через несколько минут мы ощутили первые взрывы бомб. Они были отдаленные и слабые, но уже не могло быть сомнения: немецкие самолеты прорвали зенитные заграждения и сбросили первые бомбы над Москвой.
Вдруг раздался сильный взрыв. Даже здесь, в глубоком подземелье, мы ощутили сотрясение. Спящие люди повскакивали с мест, женщины начали кричать. Во мгновение ока сотни людей оказались на ногах, готовые куда‑то бежать. Последуй еще один взрыв — паника была бы неизбежна. И в переполненном туннеле метро она принесла бы, пожалуй, не меньше жертв, чем самая сильная бомба.
— Куда вы собираетесь бежать? — прогремел вдруг сильный и убеждающий мужской голос.
Его поддержал другой не менее мужественный голос:
— Остановитесь! Здесь самое безопасное место!
Люди начали успокаиваться и занимать свои места. Панику удалось прекратить.
Это было первое боевое крещение для населения Москвы. В эту ночь, с 22 на 23 июля, произошло то, что еще так недавно казалось невероятным: над Москвой были сброшены бомбы.