— Курьерская доставка, особый груз, безотлагательное реагирование, — ухмылялся Нурми. — Куда выгрузить?
— Хм, — мужчина снова посмотрел по сторонам. — Давай внутрь, сейчас я ворота открою. А там и поглядим, что это за срочное реагирование такое.
Едва ворота приоткрылись, как Пааво вкатил свои сани во двор и упер их в сугроб. Подошли еще люди, молча щуря глаза в быстро сгущающихся сумерках.
— Минутку, сейчас я бумаги достану и химический карандаш, чтобы все было правильно, — он неспешно полез за пазуху, вытащил какие-то тетрадки и новенький, даже незаточенный карандаш. — Можете мне его заточить, а я найду нужную графу в своем кондуите?
Пока один из людей очинял ножом грифель, Нурми оглядывался по сторонам, что вызывало недовольство у всех собравшихся здесь людей.
— Ты чего куда не надо зыркаешь? — наконец, спросил один из них. — Словно вор какой-то.
— Да у вас тут и воровать-то нечего, — ответил «посыльный» и цыкнул ртом, как это делали косящие под урок хулиганы в парке Турку.
— Но-но! — сразу напряглись люди. — Давай выгружайся и уматывай.
Сверившись со своей тетрадкой, шевеля губами, как малограмотный, Пааво обрадовался, ткнув пальцем в какую-то строчку.
— Во! — сказал он. — Нашел. Сейчас.
Нурми раздвинул по сторонам ящики и извлек свою «банковскую» заготовку. Ее он протянул самому представительному из всех собравшихся людей. Из банка прямая доставка.
— И все? — удивился тот. — Чего тогда пихался во двор со своими санками?
— Так я же не знал! — всплеснул руками «курьер». — Я же по описи действую! Через протокол и визуальный осмотр!
— Ну-ка, я сейчас проверю, что это банк рассылает. Время Рождества кончилось, подарки все подарены, а об этой посылке мы ничего не знаем.
Пааво, в принципе, не возражал. Главарь выудил маленький сейф, осмотрел его со всех сторон, поддел лезвием ножа сургучную печать, отделив ее от дверцы, и приоткрыл ее. В тусклом свете масляного светильника он заметил перетянутые крест-накрест лентами пачки денег, несколько алмазных колье и пару слитков золота, величиной с зубило каждое. Действительно, ценный груз. Он кивнул своим: все в порядке, можно заносить внутрь — там надежнее будет.
Никто, в том числе и Нурми, не обратил внимания на легкий щелчок, который мог знаменовать собой для посвященного, что ампула с кислотой раздавилась, и отчет до детонации пошел на минуты. Однако посвященных здесь не было, а «посыльный» спешил вместе со своими санками ретироваться, получив какую-то корявую подпись на листе тетради. Его никто не задерживал.
Выйдя за ворота, Пааво включил вторую космическую скорость и убежал на свою вечернюю тренировку. Он торопился, чтобы не нарушать свой спортивный график, поэтому не обратил внимания на приглушенный расстоянием и стенами здания хлопок взрыва, прозвучавший через семь с половиной минут после его поспешного бегства.
А возле здания, куда была доставлена банковская посылка, в это же время случился конфуз.
— Perkele satan! (чьорт побьери, в переводе), — закричал караульный возле ворот.
— Paska (дерьмо, в переводе), — закричал другой.
Громкий хлопок в доме был полнейшей неожиданностью для всех. Поэтому прочие люди, что были во дворе, от такой внезапности просто онемели. Они еще не слышали стонов своих немногочисленных товарищей, оказавшихся с очагом взрыва тет-а-тет. Кому то из них оторвало голову, кто-то потерял руку, кому-то осколками выставленных стекол посекло ногу, и теперь с них со всех хлестала кровь, как с резаных свиней. В помещении летали банкноты в сто и больше марок, и густо стоял синий динамитный дым.
Да, озарение Тойво оказалось реальностью. Дом Таннера не был тюрьмой для царя или премьер-министра, это было хранилище тех денег, что предприимчивый революционер вывез из охваченной революцией столицы. Промежуточный пункт, так сказать, коллектор.
Для того чтобы революция обрела жизнеспособность, ее нужно питать финансами. Поэтому ключевым пунктом любого переворота всегда был национальный банк, точнее — все банки. И только побочно: почта и телеграф — чтобы информация об участи денег никуда не ушла, вокзалы — чтобы ограничить способ вывоза наличности и иной ценности. Взял банк — правь людьми. За идею могут сражаться только идейные люди. Но они зачастую слабы и не вполне вменяемы. Без силы любая идея, к тому же — революционная, обречена на участь сделаться посмешищем. Нету такой конспирации, которая бы оставила целое государство вне ведения о грядущем перевороте. Есть только деньги, которые способны закрыть глаза всем, кому это необходимо.