- Я хочу знать, кто этот «крот».
Последовало нечто, что можно было рассматривать как тяжёлый вздох.
- Я тоже, парень.
- Ты не знаешь? - озадаченно спросил Моррид.
- Я отнюдь не всеведущ. У ГССГ всё засекречено.
- Тогда как нам раскрыть его?
- Не подчиняйся КомиСвободе. Не делись с ними информацией. Просто используй их.
- Оружие. Оно мне понадобится.
- Моррид, я не торгую оружием. Ограбь армейский арсенал, там обычно всего несколько охранников, включая бракованных роботов.
- Я рассчитывал на более содержательный совет.
Ему не ответили. Моррид был один - подключение отсоединили. Он пришёл в себя, ослеплённый ярким светом. Тот лился из лампы, висящей над операционным столом из нержавеющей стали. Часы показывали, что он был без сознания более шести часов. За это время ему заменили около полумиллиона клеток, в том числе - двести семьдесят тысяч в местах крепления искусственных элементов, из них на мышечную ткань приходилось более половины...Моррид отвернулся от экрана и выдернул микроштекер из виска, тщательно задвинув крышку, замаскированную под кожу. Когда он пересаживал свой мозг в этот череп, несомненно, куда более просторный, он первым делом потребовал от своего научного ассистента Чинэля заменить костяные пластины на бронированные, а внешнюю органику - кожу, волосы, капилляры - приказал по возможности оставить нетронутой. Безумный учёный уже по собственной инициативе предложил Морриду смонтировать на внутренней поверхности бронированного купола сферический детектор электромагнитного изучения, который бы позволил таким образом считывать мысли хозяина с целью их дальнейшей передачи. Подключение к внешним устройствам осуществлялось благодаря микропорту в правом виске.
Моррид пригладил свои многочисленные косички. Подумав с минуту, он приказал компьютеру показать ему расположение военных складов с оружием.
6
- Какие они, другие миры?
- Одни похожи на Гейомию, другие - нет. Я не так много путешествую, чтобы посетить все.
- А их много?
- Очень много, как звёзд на небе.
Ле Саж приказал электронному «мозгу» номера, настроенному на его голос, показать ночное небо. Бинарный полимер, из которого было сделано окно, выгнулся и вновь застыл, некоторые из составляющих его многочисленных слоёв приобрели форму линз, обеспечивая увеличение воспринимаемой картинки. Теперь можно было полюбоваться светилами, до которых лучу солнечного света было лететь десятки, а то и сотни лет.
- Они тусклые, как старинные монетки.
- До них много парсеков, но вблизи они огромны, гораздо больше Гейомии. Эти светила раскалены, и вокруг них вращаются планеты, некоторые из которых населены.
- Ты бы взял меня туда?
- А как же Моррид? - Она вздрогнула и прижалась к нему. Это было лучше любого ответа.
Ле Саж закурил. Это была простая глупая девочка, мечтавшая жить за чужой счёт, купаясь в роскоши. Такие есть повсюду, и она ничем не лучше других.
- Те миры - чужие тебе. Здесь вы можете стать большими людьми.
- Моррид такой...большой, - она всхлипнула. Её мысли, как у кошки, ограничивались несколькими простейшими понятиями, хотя во многом она не отличалась от большинства нормальных людей. Он погладил её бедро, думая о чём-то, что было давным-давно, в этом же отеле, но на много этажей ниже. Проезжий писатель, молодая знаменитость, и проститутка, ещё сохраняющая какие-то мечты о замужестве...Она забеременела, и плод, подвергшийся влиянию алкоголя и наркотиков, не смог нормально пройти процедуру вживления...
Ле Саж потянул трубку. Дочери всегда похожи на матерей, подумал он, и она сейчас почти в том же возрасте. Судьба удивительна, когда её плетут такие всемогущие Норны, как косморазведка... Пожалуй, ему придётся остаться на Гейомии, а не просто уехать со словами «Я сделал всё, что вы приказали» и улыбкой на лице. Он ещё не знал, почему, не осознавал, зачем, но чувствовал, что должен остаться. Не как отец, нет...
Она повернулась набок, показав массивные белые ягодицы, холодные на ощупь. Курение и эрекция вступили в соперничество, принудив его выбирать. Мэри, как всегда, победила, и он провалился в тяжёлый сон, в котором к нему пришли все женщины, которых он знал. Они пытались ему что-то сказать, соблазняли, манили, упрекали...
Утро было пробуждением в перине из вздыбленных перистых облаков, тянувшейся за окном, подобно продолжению постели. Они долго спорили о том, сможет ли восходящее солнце пробиться к ним. Когда яркие лучи стали припекать, он задвигался чаще, и она издала нечто похожее на стон. Наконец, и он, изнемогая, замер.